Бесполезная жена герцога южных земель

Однако, дело о помолвке принца Августа с принцессой соседнего королевства оказалось новостью совершенно нежданная и выбивающая из колеи. Это же, вроде, и меня тоже касается, пусть и косвенно. Когда они поженятся,

Если раньше я была спокойна, что время еще есть, то теперь, уверенности в том, что завтра мне не придется покидать спешно насиженное место нет.

,Да, вряд ли Глен выгонит меня — манеры у него не те, чтобы так поступать — но мне самолюбие не позволит остаться на птичьих правах приживалкой.

Куда тогда идти? Куда податься? Что со мной будет?

Я только начала готовиться к неизбежному, но дальше мыслей эти приготовления не зашли.

Герцог мне ничего не обещал, не давал никаких гарантий, не говорил о том, есть ли у него ко мне чувства…

Может, спросить самой?

Набраться смелости и признаться? Откровенно и искренне поговорить о том, что я испытываю к нему?

Стать по-настоящему бабочкой и заявить на него свои права? Тихо фыркаю и качаю головой.

Если он скажет, что относится ко мне как к другу и не видит во мне женщину…что ж, таковы побочные эффекты от рисковой затеи признания в любви. А после мы будем вынуждены превозмогать в обществе друг друга неловкость и смущение до самого конца этого брака.

Невесело смеюсь и ловлю себя на ощущении, что схожу медленно с ума. На улице темнеет, но встать и зажечь лампу я не спешу.

Я просто трусиха. Ева, хватит уже оправдываться и придумывать провальные варианты будущего, убеждая себя не действовать опрометчиво и не поддаваться воле сердца.

Смелости мне не хватит. Слишком боюсь отказа. В полном неизвестности мире, в абсолютно незнакомой и чужеродной среде Глен стал первым и единственным человеком, кому я доверяю, от кого завишу, с кем чувствую себя в безопасности.

Он слишком важен, слишком нужен мне, чтобы так рисковать. Мне довольно и того, что я могу видеть его улыбку и слышать его голос, чувствовать его запах.

Я ведь должна была просто играть роль молчаливой жены и не отсвечивать.

Не высовываться, не показываться лишний раз на глаза и жить счастливо в своей пристройке развлекаясь и наслаждаясь жизнью, о чем мы договорились с Гленом едва я открыла глаза в этом мире в его кабинете после нашей свадьбы…так когда же все так поменялось?

Так быстро и так невовремя…

— Ева?

Моргаю.

Взволнованно лицо мужа вдруг возникает напротив.

— Я стучал, но никто не ответил, — его сиятельство неловко трет шею. — Все в порядке? Я немного переживал, дождался, когда благополучно вернется с охоты его высочество и оставил все дела на Генри. Тот терпением не отличается, но, как-никак, уже не маленький, должен помогать…У тебя что-то болит? Позвать лекаря?

В глазах и напряженных уголках губ мужа искреннее беспокойство.

Я держусь, но понимаю, что так больше не могу. Смеюсь сначала тихо, а потом уже хохочу.

Вот же ж! Чего я себе напридумывала? Я что, главная героиня какой-то мыльной оперы или что? Что за драма? Да пусть будет так, как будет! Сначала действуй, а потом уже думай. Капре дием, то бишь, живи моментом.

— Ева?

— Хех…Прости, — вытираю с глаз навернувшуюся невольно влагу и выдыхаю, успокаиваясь.

— Слушай, Глен.

— М?

Наши лица с мужем находятся примерно на одном уровне. Интересно, как долго еще смогут выдержать его согнутые в приседе колени? На корточках ноги быстро затекают. Давай, Ева, сделаем это покороче.

Смотрю в сторону на плечо мужа, не в силах сейчас поднять взгляд, чтобы не сбиться на полуслове и не потерять решимости. Вздыхаю поглубже и приосаниваюсь.

— Ты мне нравишься, Глен. И даже больше, мне кажется, что я тебя люблю. Не уверена, когда это все началось, но…так уж получилось.

Неловкая тишина.

На стене тихонько тикают часы. А ответа все нет.

— Тебе не обязательно отвечать сейчас. Да и вообще, не обязательно отвечать. Я не принуждаю и ничего не требую. Просто хочу, чтобы ты зна…

Губы мужчины сначала медленно, а потом все более решительно захватывают мои. Его щетина колется и в голове проскальзывает мысль и быстро исчезает мысль, что если так и дальше пойдет — ну с поцелуями — то мне нужно будет настоять на том, чтобы колючка с лица мужа исчезла.

Глен не собирается останавливаться, поцелуй становится глубже, и сама не заметив, как, я уже вжимаюсь спиной в спинку кресла, вдавливаемая повалившимся сверху торсом мужчины. С каждым рваным вдохом моя грудь касается его горячего даже под слоем тонкой рубашки тела.

Скоро к настойчивым губам прибавляется язык герцога. Он проталкивается внутрь моего рта и ведет себя там как полноправный хозяин. Исследует и подчиняет все себе.

Руки супруга тоже не бездействуют. Одна медленно, словно змея, ползет по щиколотке, выше под юбку, чертит круги на коленке и после нежно оглаживает бедро, вызывая щекотку и волны проходящегося по всему телу жара; а другая зарывается в моих волосах, окончательно портя прическу и не давая мне отстраниться.

С тихим рыком после короткой передышке Глен снова впивается в порядком припухшие губы и намека на то, что он собирается остановиться, я так и не улавливаю.