Беспощадный рай

Деклан поднимает голову и с прищуром смотрит на меня. Из кармана пиджака он достает пачку сигарет. Вытряхивает одну и сует ее в рот, пачку убирает обратно и выуживает «Зиппо» из другого кармана.

Затем он закуривает, не отрывая от меня пристального взгляда, рассматривая как интересную, но сомнительного качества головоломку.

— Вы поссорились.

— Да ты гений. А теперь уезжай.

— Что он сделал?

Когда я тяжело вздыхаю, закатывая глаза, Деклан говорит:

— Потому что если кто его и знает, так это я.

— Спасибо за увлекательный лакомый кусочек информации, — сухо парируя я. — Пока.

Я поворачиваюсь, чтобы уйти, но Деклан кричит:

— Я никогда не видел его таким раньше, девочка. Он без ума от тебя.

Я останавливаюсь как вкопанная, мое лицо мгновенно вспыхивает. Разворачиваюсь и посылаю Деклану убийственный взгляд.

— Скажи своему боссу, что я не настолько глупа, как он думает. И что пускай он катится в ад. — Я мрачно смеюсь. — И что у меня начались месячные. Так что его коварные планы рухнули.

Я поднимаюсь по ступенькам квартиры с высоко поднятой головой и разбитым сердцем.

Вернувшись в дом, направляюсь в свою комнату и закрываю дверь. Оказавшись у окна, я смотрю на улицу, пока оба внедорожника не отъезжают. Я немного удивлена. Возможно, если Деклан передал Киллиану мои слова, то меня оставят в покое. Возможно, теперь он найдет какую-нибудь другую девушку, чтобы соблазнить и солгать.

Надеюсь, она умнее меня, поэтому отрежет его яйца тупыми ножницами.

Я достаю очередной тест на беременность из коробочки в верхнем ящике комода, затем бреду в ванную, где писаю на маленькую белую палочку.

Пару минут на унитазе кажутся двумя часами, пока я сижу, уставившись на эту чертову штуку.

Увидев отрицательные результаты, громко выдыхаю.

Но у меня все еще не пришли месячные, хотя они должны были начаться вчера.

Через девять дней после незащищенного секса.

Через день после того, как самый чувствительный тест способен обнаружить гормон беременности.

Я рано ложусь спать с плохим предчувствием, что остаток недели будет кошмаром.

***

Просыпаюсь посреди ночи с четким ощущением, что в комнате находится кто-то еще.

Я не двигаюсь и не демонстрирую своего пробуждения. Я просто лежу на боку, лицом к стене, напряженно прислушиваясь к биению своего пульса. В комнате темно и тихо. Где я оставила свой нож?

— Если ты ищешь свой нож, он на раковине в ванной. Рядом с оберткой от теста на беременность.

Голос низкий, спокойный и узнаваемый. Кровь в жилах превращается в лаву.

Я резко сажусь, включаю свет на тумбочке и смотрю на Киллиана, который спокойно восседает в кресле напротив, небрежно скрестив одну ногу на другой.

Он в своем костюме от Armani. Том, который он носит, подобно доспехам. Том, который делает его элегантным и опасным — голодный тигр, наряженный в одежду джентльмена.

Его глаза темные, блестят. Даже намек на тепло не смягчает жестких черт его лица.

— Убирайся, — бросаю я.

— Нет.

Мы смотрим друг на друга. У меня начинают дрожать руки. Во рту пересыхает.

— Что тебе нужно?

— Ты. Но ты уже знаешь это.

Он смертельно серьезен. Чувствуя себя уязвимой, я натягиваю простыни до груди. На мне короткая хлопковая сорочка и больше ничего.

Наблюдая за изменением выражения моего лица, он говорит:

— Значит, мы не беременны.

Мы! Мне захотелось прибить его.

— Нет, я не беременна.

Не отрывая от меня пристального взгляда, Киллиан медленно барабанит пальцами по подлокотнику кресла. Желваки на его челюсти напрягаются. Я чувствую его разочарование и досаду, но не знаю, направлено ли это на меня или на мои слова.

— Если не веришь, пойди и сам посмотри тест. Он в мусорном ведре в ванной.

— Я знаю, где он.

Игра в гляделки продолжается. В комнате становится слишком жарко. Мы слишком близко. Я начинаю потеть. У меня определенно развивается клаустрофобия.

— Я хочу, чтобы ты ушел. Мне нечего тебе сказать.

Уголки его рта изгибаются в слабой, но опасной улыбке.

— Уверена? —  нежно спрашивает он.

Я сжимаю простынь в кулаках, пытаясь унять дрожь.

— Уверена. Меня не интересуют твои игры. Так что, что бы это ни было...

— Мне не нравится, когда ты мне лжешь. Я хочу знать, почему ты делаешь это сейчас.

Кажется, что моя кожа в огне. В любой момент моя ночнушка, простыни и сама кровать вспыхнут синим пламенем.

— Мне все равно, что тебе нравится или не нравится. И я не обязана тебе ничего объяснять. Что-либо.

Его глаза горят. Медленное, ровное постукивание его пальцев по подлокотнику кресла продолжается.

— Ты должна сказать мне правду, воришка. Как-никак, ты обещала мне это.

— Это ты покинул номер мотеля, а не я.

Глаза Киллиана вспыхивают. На короткое мгновение его пальцы замирают. Затем он выдыхает и возобновляет медленную, размеренную дробь.

Я знаю, что будь я мужчиной, я бы обделалась от страха. Очевидно, Киллиан контролирует свой вспыльчивый характер одной лишь силой воли.

Но я его не боюсь. Это мой дом. Он может вернуться в пещеру, из которой выполз.

— Убирайся.