Бессменная вахта

— О, хашар — великое дело! — поднял палец Аминов. — Вот послушай, какая история приключилась с моими предками лет эдак семьдесят тому назад. В кишлаке жили, в саманной мазанке. Ну, от ветхости она возьми и завались. А ведь осень уже была, вот как сейчас на дворе белые мухи летали. И пропали бы мои родители, не приди им на помощь весь кишлак. Пропали бы, ведь дом построить одной семьей — сколько времени надо? В месяц не уложишься. А тут всем миром чудо сотворили: хибара завалилась утром, а к ночи уже опробовали новую печь, «дым пустили»…

— Погоди, погоди, — остановил рассказчика Титаренко. — А почему ты вспомнил об этом обычае именно сейчас? Какая связь? — младший лейтенант начинал понимать, куда клонит его собеседник, но хотел, чтоб тот объяснил.

— Не делай вид, что не понимаешь, Гриша. Вдвоем мы, пожалуй, и до весны не управимся с этим делом. Ты же понимаешь, какое необъятное море работы нам предстоит переварить. Думаю, что браться за это дело нужно с помощниками. У тебя немало знакомых шоферов и общественных инспекторов, да и у меня найдутся надежные ребята из дружины…

— Ты прав, Исраил, — задумался Титаренко.

У него уже начал складываться план первоочередных, неотложных действий: прежде всего нужно проверить все автохозяйства в Талгарском, Энбекшиказахском, Чиликском, Кегеньском и Нарынкольском районах — тех, которые пересекает без малого трехсотсорокакилометровая трасса Алма-Ата — Нарынкол. Десятки автохозяйств, больших и малых, многие сотни автомашин. А поиск свидетелей, и тоже по всей трассе! А писанина? Допросы? Запросы в соседние районы, области? Ведь не исключено, что преступник «чужой» (если, конечно, совершено преступление, ведь никто не видел, как дайман свалился под откос). Может, шофер даймана сам виноват. Не обойдется без экспертиз, различных проверок и перепроверок… Да разве можно сейчас предусмотреть все! С уверенностью можно сказать только одно: хлопот будет невпроворот.

Доложив капитану Весновскому результаты осмотра места происшествия и свои соображения по расследованию дела, Титаренко «сел» на телефон. Долго созванивался с отделами милиции других районов, с соседними областями. Много времени понадобилось для оповещения «нештатников» во всех населенных пунктах о происшествии и их задачах в связи с этим.

Не сидел сложа руки и деятельный старшина Аминов. До вечера он успел переговорить со многими дружинниками, побывал в нескольких автохозяйствах. Младший лейтенант едва успел переступить порог служебного кабинета, как следом влетел Аминов. Его черные, слегка припухшие глаза сияли, как у именинника.

— Ты что, Исраил, все шесть номеров угадал в спортлото?

Не ответив, старшина потащил Григория в дежурку.

— Видишь того дядю, что в углу сидит? — Аминов через окошечко указал на немолодого человека в замасленной спецовке, понуро сидевшего на стуле.

— Ну и что?

— Как это что? Неужели ты еще не понял, какой талантливый розыскник твой друг Исраил? Я же преступника нашел! — и старшина опять потащил младшего лейтенанта, теперь уже в обратном направлении. Усевшись за стол, он в крайнем возбуждении зачастил:

— Понимаешь, никак мне не спалось. Вскочил спозаранку, дай, думаю, пройдусь по морозцу. Ну, вышел. Слышу в соседней автобазе шум, вроде как железом по железу стучат. Что за оказия, думаю? Слесарям еще рановато на службе быть.

Завернул во двор. Гляжу, а тот дядя, что сидит теперь в дежурке, облицовку радиатора на своем грузовике выправляет. Да и буфер малость поврежден. Как увидел меня, так и сомлел. Слова сказать не может! Я его в диспетчерскую. Глянул в путевой лист — все совпадает: и время, и маршрут. Спрашиваю его, а он только глазами хлопает. Я и облицовочку прихватил, в дежурке лежит.

— Веди, — согласился Титаренко.

В кабинет робко вошел громадный человек, держа в руке замызганную кепчонку.

— Садитесь, — указал на стул младший лейтенант и, достав бланк протокола допроса, приготовился писать.

— Фамилия?

— Фамилия-то? Фомины мы, Фомин Федот Парфентьевич, стал быть.

Записав анкетные данные, младший лейтенант приступил к допросу.

— Расскажите-ка, Федот Парфентьевич, как вы провели день двадцать девятого ноября.

— Позавчера, стал быть? В командировке. И в Кегень съездил, и в Алма-Ате побывал. Вчера утром вернулся.

— От Кегеня до автобазы, потом до Алма-Аты — путь неблизкий. Значит, и ночью пришлось ехать?

— Ну, как же? Конечно. Чуть не всю ноченьку.

— Благополучно ли съездилось?

— А как же? Как всегда, стал быть. — И ничего в дороге не случилось?

— Нет, вроде ничего, — пожал плечами задержанный.

— Исправны ли были буфер и облицовка вашей машины, когда вы выезжали в рейс?

— А как же. Нешто, выпустят из гаража неисправную машину?

— А когда вернулись из рейса, в каком состоянии были облицовка и буфер?

— В том же самом.

— Кто это может подтвердить?

— Кто? Да хоть сторож у ворот, стал быть… Хоть завгар.

— Когда и при каких обстоятельствах были повреждены буфер и облицовка вашей машины?

— Облицовка… и буфер? — замялся Фомин. Потом, словно решившись, рубанул ладонью воздух.