Бессмертие оптом и в розницу

Вообще-то женщины не слишком жаловали друг друга, но сейчас обнялись, словно близкие подруги. Наталья была высокой дамой. Из тех, которым худоба противопоказана категорически. Однако желчный характер не позволял доброму жирку осесть на ее ребрах и хоть немного сгладить все острые углы, которые и делали ее такой неуютной. Кроме того, главный бастион женственности — прическа была подобрана не правильно и совсем ей не шла.

Тем не менее брата она любила и переживала его смерть тяжело. В ее челке Марина заметила новую седую прядь.

— Известие о чьей-то смерти — как наркотик, — горько усмехнулась Наталья. — Одновременно и тонизирует, и разрушает организм. Я чувствую, будто у меня внутри все сделано из железа. Все эти части трутся друг о друга и мешают есть, дышать, вообще — жить.

— В голове не укладывается, — выдавила из себя Марина, устроившись на стуле. Наталья привела ее на кухню и налила две чашки чаю, хотя ни одна, ни другая не испытывали жажды. — Я постоянно думаю о том дне, когда убили твоего брата. Вспоминаю, как сама провела то утро, как вышла с конференции. А Ваня в это время уже был мертв. Кстати, ты не знаешь, что он делал в тот день?

— Знаю, — кивнула Наталья. — Он ездил к тебе.

— Ко мне?!

Вот уж чего Марина совсем не ожидала! Иван был у нее в день убийства, а она об этом даже не догадывалась.

— Он позвонил мне от тебя, — пояснила хозяйка. — Все не мог придумать повод поговорить с тобой по душам. Хотел помириться…

— Надеюсь, ты не винишь меня… Мы расстались по обоюдному согласию…

— А, — махнула рукой убитая горем сестра. — Теперь все равно.

— Может быть, он сказал тебе что-нибудь.., такое… — предположила Марина. — Что-нибудь важное, что может навести на след. Хорошо помнишь ваш разговор?

— Следователи заставили меня вспомнить. Иван обсуждал какие-то бытовые мелочи. И лишь в самом конце сказал, что решил испытать последнее средство для примирения с тобой.

— Что же это за средство? — напряглась Марина. — Последнее, говоришь?

— Я не знаю, он не стал ничего объяснять. Я думала, ты знаешь. Что за последнее средство?

— Нет, я даже представить себе не могу. А он не говорил, что собирается с кем-то встретиться?

— Да нет, конечно, — отмахнулась Наталья. — Если бы он сделал хоть один намек, может быть, убийцу уже нашли бы.

Они еще некоторое время говорили об Иване, и ни одна так и не притронулась к чаю. Наконец Марина поняла, что нужно уходить, иначе Наталья окончательно скиснет, она и так держалась из последних сил. Кроме того, визит был тяжелым и для самой Марины.

Очутившись на улице, она некоторое время стояла возле подъезда, пытаясь примириться с неизбежным. Мимо шли люди, ехали машины, солнце золотой монеткой сияло в небе, голуби ходили по газонам, переваливаясь, как перекормленные утки. Неожиданно Марина почувствовала головокружение. Дурное предчувствие подкатило к горлу, словно приступ тошноты. Она оперлась рукой о стену дома и несколько минут приходила в себя.

Впервые ей в голову пришла ужасная мысль о том, что убийца Ивана на свободе и может нацелиться еще на кого-нибудь. На нее, например. То, что Иван накануне своей гибели входил в ее квартиру, как будто связало ее с убийцей невидимыми нитями. Это было неприятное и тревожное чувство. Марина пронесла его через весь город почти до самого дома. Ах, ну что ей стоило пройти вдоль магазинов и свернуть во двор, где всегда полно народу и находится, к слову сказать, местное отделение милиции? Так нет же, ее понесло под арку. Называется: сократила путь.

Через эту чертову арку можно было попасть в маленький дворик позади дома, окруженный жестяными коробками гаражей. Никогда, ни разу Марина в глаза не видела их владельцев, как будто машины сюда загоняли лишь для вечного упокоения.

Поэтому тихий рокот мотора за спиной сразу же ее насторожил. А когда послышался звук открываемых дверей, она твердо решила оглянуться. Но не успела. Вернее, она оглянулась, однако слишком поздно: два здоровых парня в открытых майках, которые делали их похожими на штангистов, были уже в двух шагах от нее. Одинаковые бритые головы, одинаково равнодушные рожи.

Конечно, она попыталась закричать, но не успела издать ни звука. От ладони одного из нападавших, который зажал ей рот, пахло фруктовыми леденцами. Это был такой неподходящий запах, что Марина на какой-то момент перестала брыкаться. Чудовищная сила втащила ее в автомобиль н швырнула на заднее сиденье. Она кое-как собрала конечности в одну кучу, когда оба мордоворота стиснули ее с двух сторон своими мощными торсами.

За рулем машины сидел еще более внушительный «шкаф», у которого вообще отсутствовала шея. Руки он держал на руле. И почему-то при взгляде на эти жирные розовые руки, покрытые редким пушком, Марина поняла, что вот сейчас, в эту минуту, видит убийцу Ивана. Можно назвать это шестым чувством, прозрением — как угодно. Она знала это совершенно точно, как то, что у людей два уха, а у птиц два крыла.