Бессмертие оптом и в розницу

Справа, чуть позади него, о чем-то вполголоса переговаривались два мужика. Клин прислушался и хмыкнул — тоже русские. О чем они беседуют, было неясно, но отдельные слова долетали до него и дразнили воображение. Наконец он понял, что эти двое тоже говорят о книгах. Вернее, об одной какой-то книге — редкой. Он даже услышал слова, сказанные священным шепотом: «Миллион долларов».

Клин хмыкнул и покрутил в руках свое приобретение. До сих пор ему и в голову не приходило, что книги могут стоить больших денег. Ну, редкие там — да. Но все-таки не столько. И чего с ними, редкими, делать? Вот купил ты книгу за миллион, положил ее на полку и ходишь мимо. Какой с нее толк? Да и вообще — на какую полку? Вдруг ее с этой полки кто-то утащит? Получается, ее следует в банк класть, в ячейку. И нужна она тогда, эта книга, как собаке пятая нога. Лучше уж хранить в сейфе бриллианты. Придешь когда — полюбуешься, как они горят и играют. А при тусклом электрическом свете и вовсе кажутся волшебными. И в деньги бриллианты можно обратить в любой момент. А книжку кому продашь? Жди какого-нибудь аукциона…

Между тем двое его соотечественников действительно вели разговор на интереснейшую тему.

— Я два года назад останавливался в этом отеле, — сообщил Эдуард Кудрявцев своему новому знакомому, пожилому господину, одетому в шорты и льняную рубашку.

У господина были довольно длинные волнистые волосы с яркой проседью и небольшая бородка. Внимательные глаза и одухотворенное лицо делали его похожим на один из портретов Ван Дейка. Несмотря на то что вокруг этого человека не вились умопомрачительные девицы и не ходили кругами телохранители, было ясно, что он состоятелен и знает себе цену. Его звали Николай Шамшура, он так и представился, легко и как-то мимолетно пожав протянутую ему руку. О том, чем занимается, он не сказал ни полслова.

Эдуард Кудрявцев в начале знакомства тоже, впрочем, не особо распространялся о себе, хотя о его достатке вопила буквально каждая вещь — часы известнейшей швейцарской фирмы, легкие кожаные сандалеты, очки с известным лейблом на дужке и антикварный перстень на мизинце.

— Да, официант вас явно узнал, — кивнул Шамшура. — Очень обрадовался. Дружелюбные люди, эти греки!

— Он не то чтобы обрадовался, — возразил Кудрявцев, провожая глазами высоченную девицу, которая шла вдоль бортика бассейна, виляя тощими бедрами и размахивая полотенцем. — Он выражал свой восторг и изумление по поводу моего чудесного исцеления.

Шамшура повернул голову и впервые внимательно посмотрел на своего собеседника.

— Выглядите вы неплохо, — скупо обронил он, но глаз не отвел, явно ожидая продолжения.

— Сейчас — да. А вот год назад…

Кудрявцев хмыкнул и прикрыл глаза, словно вспоминая о чем-то забавном. Потом встрепенулся и протянул руку к барсетке, которая висела у него на поясе. Достал оттуда толстенькую записную книжку, а из книжки — фотографию. И протянул новому знакомому:

— Вот он я, полюбуйтесь. У этого же самого бассейна прошлым летом.

Шамшура охотно взял снимок и, сев поровнее, поднес его к глазам. Некоторое время молча рассматривал, а потом поднял голову:

— Что-то я не понял. Вот это — вы? В кресле-каталке? Да, в самом деле это вы, снимок отличный. Но, черт побери… — Его равнодушие разом куда-то подевалось. — Просто невероятно. Кажется, что там, на снимке, вы собираетесь отдать богу душу.

— Так и было, я буквально дышал на ладан. Приехал провести последние дни красиво. Здесь все такое яркое: белый город, синее море… Думал, что вижу все это в последний раз.

— Что же с вами произошло? Какая-то счастливая случайность? Что помогло вам вылечиться? Сейчас вы кажетесь абсолютно здоровым. И, главное, помолодели лет на двадцать! И это, честно говоря, больше всего поражает.

— Расскажу, если вам интересно. Необыкновенная цепь случайностей. Здесь, в отеле, я познакомился с четой пожилых немцев, фрау и герром Шугард. Они сами завели со мной разговор. Вероятно, я вызывал жалость. — Кудрявцев несколько раз моргнул, как будто вызывать жалость было неприлично. — Немцы сообщили, что недавно побывали в России. Но не в Москве и не в Питере. Они любят активный отдых и отправились в Горный Алтай. Заказали конно-водный тур и провели там десять чудесных дней. Честно говоря, я даже не представлял, что в Горный Алтай приезжает такая пропасть европейцев. Оказывается, это очень популярные в Европе туры, на Алтае иностранцев встречают гиды-переводчики и в благоустроенных микроавтобусах отвозят их к началу маршрута.

Ну, неважно… Шугарды мне и рассказали, что в одном маленьком селе неподалеку от спортивной базы, откуда уходила их группа, живет семья целителей. У них есть древняя тибетская книга, которую им передал какой-то монах. Сама по себе эта книга — тайна за семью печатями, ее мало просто прочесть, нужно уметь ею пользоваться. Понимать ее. Книга эта обладает редким свойством. Мистическим, можно сказать, свойством! Пользоваться ею можно только бескорыстно. Тот, кто завладеет книгой с нечестными намерениями, умрет.