Бессмертный мятежник

Табунщик опустил свой меч, повернулся к Демиду спиной. Пошел к краю крыши – не спеша, насвистывая песенку. Демид дернулся, пытаясь броситься ему вслед, но тело его окаменело, стало непослушным. Шанцин со звоном выпал из его руки.

– Вот так-то, Дема! Один удар – и ты в отключке. Приятное ощущение, правда? Минут через пять ты окаменеешь окончательно. – Табунщик перегнулся через бордюр. – Слушай, а тут довольно высоко! Пока будешь падать, успеешь помолиться своему богу, который так тебе и не помог!

– Демид… – Лека открыла глаза и зашевелила окровавленными губами. – Демид, дотронься до меня, попытайся! ОН хочет вернуться к тебе…

Демид собрал все свои силы в попытке сдвинуться с места. Ноги его подкосились и он упал ничком, уткнувшись лицом в живот Леки.

Темнота испуганно отпрянула, клубясь рваной гарью. Демид захлебнулся от силы, переполнившей его тело. Холод отступил, и на груди Демида горячим металлом запульсировал Ромб!

Демид беззвучно вскочил на ноги. Он вспомнил все! Сознание его расширилось, впустив в себя нового жильца. И имя ему было – Лю Дэань!

Демид встал в стойку, медленно подняв меч над левым плечом, тысячи былых тренировок прошли перед его глазами. Рукоятка Шанцина легла в ладонь удобно – словно рука старого друга. Демид вдохнул воздух, сосредотачивая жизненную силу в Киноварном Поле[55]. Меч тонко завибрировал в нетерпеливом ожидании боя.

Табунщик оглянулся, удивление появилось в его глазах. Он бросился на Демида, как черный коршун, но Защитник без труда отбил удар и встал в прежнюю позицию. Герман фехтовал великолепно – он делал двойные финты, ломаные выпады, он использовал композиции из трех и пяти ударов, перемещаясь по окружности, и пытался достать Демида обманной подсечкой. Демид парировал его выпады хладнокровно и точно. Казалось, что двигается он экономно и даже неохотно, но все меньше оставалось места для его врага, и все больше – для живого меча по имени Шанцин-цзянь. Враг медленно, но неуклонно отступал к краю крыши, некуда ему было деваться. Вот уже Табунщик прыгнул на бетонный парапет – последний оставшийся у него плацдарм. Чуть напряг ноги – приготовился к сверхчеловеческому сальто, чтобы вновь оказаться за спиной у Демида. Но Шанцин молнией метнулся к противнику. Тупой звук – и правая кисть Табунщика полетела на пол. Герман захрипел, захлебнулся болью. Прижал обрубок руки к груди и свалился спиной вниз – в ночную темноту.

Демид положил меч на пол и нежно, благодарно погладил его холодное серебро. А потом осторожно перегнулся через край крыши и заглянул вниз.

– Демид, ты убил его! – Лека, прихрамывая, добралась до Демида и оперлась на его плечо. Лицо ее было совершенно разбито, глаза смотрели маленькими щелочками, из разорванной губы сочилась кровь. – Демид, ты снова настоящий Защитник! Боже, неужели я свободна от этого? – Она оттянула воротник и содрала пластырь с груди.

Кожа под ним была чистой и гладкой.

– Подожди! – Демид показал вниз. – Вот он, Герман твой. Живой!

Табунщик висел на левой руке, зацепившись за край балкона двумя этажами ниже. Он уперся ногами в решетку, и медленно, но неуклонно подтягивался вверх.

– Сейчас залезет! – Лека схватила большой обломок бетона, прицелилась и бросил его вниз. Камень попал Табунщику точно в голову и с хрустом разлетелся на части, словно был сделан из хрупкого стекла.

Табунщик поднял голову и засмеялся.

– Дети, не балуйте! – крикнул он. – Вы портите мне прическу!

– Нет, это бесполезно. Эта тварь – не человек, так его не скинешь… – Демид легко прыгнул на парапет. – Лека, милая, прости меня, что я втянул тебя в это дело. Теперь ты свободна…

– Демид, подожди! – Лека задохнулась от ужаса. – Нет, нельзя же так! Не вздумай прыгать! Демка, пожалуйста…

Она попыталась цапнуть Демида за край одежды, не дать ему прыгнуть. Рука ее схватила пустоту.

Лека перегнулась через парапет, поглядела вниз, свесившись почти наполовину. Демид и Табунщик боролись, вися на решетке балкона. Лишь одна рука Табунщика соединяла их с опорой. Демид висел на спине Табунщика, обхватив в удушающем захвате его шею. Лека, словно в ночном кошмаре, увидела, как пальцы Германа медленно разжимаются. Миг – и противники полетели вниз, соединенные жизнью своей и неразлучные в смерти…

Два тела грянули об асфальт дороги, распластавшись кучей переломанных костей. Машина, не успев затормозить, с хрустом врезалась в тело Табунщика и протащила его десяток метров, наматывая одежду на колеса. Лека увидела, как оторванная рука Германа взлетела в воздух и шлепнулась на тротуар.

– Господи, Господи, Господи, – бормотала Лека, дрожащими руками убирая в футляр меч. – Упокой, Господи, душу раба твоего Демида… – Она упала на колени и подняла лицо, залитое кровью, к небу. – Почему ты позволил убить его, Боже?! Почему, почему, почему?

Лека свернулась клубочком на бетоне, спрятав лицо в колени, и горько заплакала.

ГЛАВА 16.