Бессмертный мятежник

Пленники уставились на жука. Табунщик что-то тихо шептал, по грязному лицу его тек пот, мышцы напряглись, словно он пытался сдвинуть с места груженый вагон. Демид опустился на колени в лужу слизи, вытянул руки перед собой и сконцентрировался. Минута проходила за минутой, но никаких изменений не происходило…

Табунщик захрипел, схватился за горло, осел на пол, цепляясь за стены. Из носа его хлынула кровь. Демид хрипло дышал, пытаясь втянуть в легкие последние остатки кислорода. "Вот и все… – мысль лениво проползла в голове. – Допрыгался Дема… Гори все синим пламенем!"

Из скрещенных рук Демида вырвалась ослепительная молния и ударила в груду мяса, перегородившую проход. Тело чудовища стало полупрозрачным, заколебалось на ветру, распадаясь на молекулы, и исчезло. Ледяной свежий воздух заполнил коридор и обжег легкие Демида. Демид зашелся в мучительном кашле и свалился на пол.

Табунщик зашевелился и приподнял голову.

– Что? Что случилось? Куда ты дел жука?

– Не знаю… – Демид пытался встать, опираясь на стену. – У меня получилось.

– Пойдем. Надо двигаться, пока еще какая-нибудь тварь не замуровала нас в этой трубе.

* * *

Демид глянул вниз и голова его закружилась – тоннель выступал из башни и обрывался над бездонной пропастью. Ни земли, ни забора-лабиринта внизу видно не было – только клубящийся туман. Напротив, метрах в двухстах, находилась ровная каменная площадка, расположенная на горе вровень с туннелем. Ее соединял с концом туннеля тонкий канат. Демид потрогал его рукой – канат был натянут слабо.

– Придется лезть. Эх, елки зеленые, и чего я не скормил тебя паукам, Абаси? Как вот теперь без руки-то? Попробуем… Расстояние не очень большое.

– Давай, давай. – Табунщик, как всегда, не спешил идти первым. – Не бойся, человек, я подстрахую. Я помню твою доброту. Больше пакостей тебе делать не буду, честное слово. На этом Острове, во всяком случае.

Демид знал средство, как не бояться высоты. Если повесить такой трос в полутора метрах от земли, человек проползет по нему спокойно, не думая о том, что может разбиться. Но стоит высоте завладеть его мыслями, и он постоянно будет помнить о том, что внизу – пропасть, бесконечная, как сама смерть. Он будет представлять, как мокрая от пота рука его соскальзывает, как ногти ломаются в попытке уцепиться за спасительный канат, как сердце колотится в полете – последнем в жизни… Демид усмехнулся, вытер руку о штаны и аккуратно спустил ноги вниз, обвив ими трос. Секунда, и он повис под канатом, уцепившись за него всеми конечностями. Правая рука, лишенная кисти, действовала как крюк. Демид медленно продвигался вперед ногами, и веревка скользила по сгибу покалеченной руки, натирая кожу до крови. Но Дема не думал об этом – он просто полз и полз.

Резкий рывок едва не сбросил Демида в пропасть – он попал в воздушную воронку. Воздух закручивался и устремлялся вниз бесшумно, но с неудержимой силой. Защитник повис на одной руке, бешеный шквал тянул его за ноги, словно шланг исполинского пылесоса.

– Табунщик, я падаю! Сделай что-нибудь!

– Сейчас, сейчас! – Табунщик засуетился, торопливо сполз с края туннеля и заскользил к Демиду. Двигался он ловко, гораздо быстрее, чем Демид. Веревка закачалась еще сильнее, Демид держался из последних сил. Наконец он почувствовал мощную руку Табунщика на своем запястье. Пальцы Демида разжались – у него больше не было сил, и он закачался над пропастью – Табунщик держал его здоровой рукой, обрубком другой зацепившись за канат.

– Табунщик, тяни вверх!

– Не могу! – Жилы на шее Табунщика вздулись, лицо побагровело. – У меня рука соскальзывает!

– Давай, давай! Еще немного!

– Не могу… Я сейчас сам свалюсь… Черт возьми!

Табунщик резко разжал пальцы и Демид полетел вниз, закручиваясь вокруг собственной оси по ходу течения воздушной спирали. Воронка, в которую он падал, приобрела видимые сужающиеся стенки, размалеванные розовыми и фиолетовыми расплывчатыми полосами. Страх неожиданно оставил Демида. Он вдруг улыбнулся, вспомнив, как Алиса падала в кроличью нору. Здесь, в этом мире, все было так же условно и призрачно, как и в Стране Чудес. Неожиданно Демид почувствовал уверенность, что с ним не случится ничего страшного. Он не знал, какие силы правили этим миром, но постоянно ощущал их присутствие – вначале отстраненно-наблюдательное, затем настороженное, а теперь в чем-то даже дружелюбное. "Интересно, – подумал он, – из чего сделаны стенки этой воронки? Будем считать, что из клубничного мороженого со сливками. И значит, сейчас я попаду в своего рода кафе, где десерт будет окружать меня со всех сторон. Я буду плавать во взбитом муссе и глотать его килограммами, потому что голоден, как Объедала…"