Бессмертный солдат

Эльф сжал ещё сильнее. Грудные позвонки Эрины мелодично хрустнули, но это было скорее приятно для неё, нежели больно, хотя рёбра уже неприятно ныли. Не желая сдаваться, она решила пойти по пути дикого зверя и попыталась укусить Фила за грудь. Ей это удалось, он даже отреагировал:

— Ай, Подсолнух, хватит. А вдруг ты бешеная?

Очередное его злорадное оскорбление вынудило Эрину стиснуть зубы ещё сильнее, а это в свою очередь заставило Фила сжать руки так сильно, что в какой-то миг она уже не могла дышать, и именно это вынудило девушку ослабить свой укус, а затем и вовсе обмякнуть, приняв своё поражение.

— Смотри-ка, до крови же укусила.

Эрина попыталась отстраниться, как раз Фил ослабил хватку, и она увидела результат укуса: кровавое пятно на рубашке, которую она тоже умудрилась продырявить.

— Ну ты и зверь, Подсолнух.

— П-п-п-простите, — промямлила Эрина, уже пятясь назад, понимая, что она совершила глупость, напала на лейтенанта и сейчас точно получит не меньше, чем получил Марсель за свою драку. Только вот Марсель был крепким тигром-парнем, а она — тонкая соломинка, которая вряд ли отделается простыми синяками после такого воспитательного процесса. От ужаса и воспроизведения возможных ощущений грядущего избиения у Эрины чуть не стошнило, она побледнела, но даже не думала попытаться сбежать. Вместо этого девушка зажалась, зажмурилась и стала ждать первой оплеухи.

— Кольцо надевай уже, чудовище комнатное, — вдруг спокойно сказал Фил.

Эрина вытаращила на него глаза.

— А где наказание?

— Ты весь день просишь меня о наказании, что с тобой не так? Это какое-то романтическое влечение с уклоном в порку или что?

Лицо Эрины заполыхало так сильно, что ей стало горячо и жарко. Осознание того, что лейтенант видит её багровую раскраску, добивало ещё сильнее, и вот теперь серьёзно хотелось сбежать. Взгляд метался то от Фила, вопрошающе смотрящего на неё, то к нескольким дверям, за которыми можно попытаться скрыться от ужасного позора. Фил, наблюдая за странной реакцией курсантки, вздёрнул бровь.

— Эрина, что с тобой?

Эрина молчала. Он так ласково и обеспокоено назвал её имя, что не просто ощутимо для неё самой задрожали коленки — это отчётливо видел Фил, которого, очевидно, озаботил такой странный симптом. Девушка видела, как он встревожено бросил взгляд на её трясущиеся стройные ноги.

— Эрина?

Фил повторил. Мысль о том, что он уличил её в чём-то и пытается растормошить, дабы узнать всю правду, подобно яркой искре пронеслась в голове Эрины, так как в этот раз его голос звучал невероятно мягко и — Эрину пробрала дрожь по всему телу — нежно. Снова подкатила тошнота и сильно свело живот.

— Да, что с тобой, а? Ты заболела?

— Наверное, у меня простуда, — коротко и чёрство процедила Эрина, борясь с желанием просто убежать, ничего не объясняя.

— Надо же, где ты умудрилась простыть?

Тут Эрине уже было сложно понять, действительно ли лейтенант обеспокоен или же он злорадствует. Он положил ладонь на её лоб, отчего девушку пробрало чем-то сродни ужасу, но в то же время удовольствию, из-за которого немели кончили пальцев от восторга. Её лицо стало гореть ещё сильнее, Эрина даже представить не могла, какого оттенка у неё кожа.

Фил продолжал:

— Вроде бы, температуры нет. Но ты красная, как варёный рак. Пойдём-ка, я отведу тебя в общагу.

Эрину всю передёрнуло как от холода.

— ЧЕГО?! — воскликнула она.

— Отведу тебя в общагу, Подсолнух. А то вдруг где-нибудь навернёшься, в силу своей неуклюжести, и сдохнешь в сугробе.

Это уже родное и неприкрытое, хоть и мягкое, злорадство немного успокоило Эрину, дыхание восстановилось, жар спал, а дрожь уменьшилась. Все её мысли теперь взывали к одному: «Скажи же ещё какую-нибудь гадость! Скорее реабилитируйся в моих глазах!». Эрина даже думать не хотела, что в нём есть что-то доброе и человеческое. — Пойдём, пойдём. Не стой как вкопанная.

— Мне уже лучше, лейтенант.

— Не годится. Пошли.

— Но…

— Пойдём, Эрина.

И вот опять. Для неё стало теперь большой загадкой, почему же лейтенант сейчас обращается к ней по имени, хотя совсем недавно злорадствовал на тему того, что она откликается только на «Подсолнух». Всё стало совсем непонятно и дико, когда эльф помог девушке собрать свои вещи. Возможно, он действительно считает, что она плохо себя чувствует. Но тем не менее, Эрина сказала:

— Я сама тогда дойду, раз уж вы меня прогоняете…

— Это ещё почему?

— Ну… — Эрина замялась, вспомнив тот инцидент с Ричардом. — Уже кто-то знает, что вы со мной занимаетесь, и… не очень положительно к этому относятся.

Фил в недоумении вздёрнул бровь и скривил рот, демонстрируя искреннее непонимание, но быстро высказал своё мнение:

— Какая разница? Завидуют, вот и всё. Ты им жалуйся побольше, какой я тиран и что постоянно оскорбляю тебя. Могу пару фингалов поставить для правдоподобности…

— Но вы же сказали только про оскорбления! — испуганно вскрикнула Эрина.

— Порой мои оскорбления больно бьют человека…

— Это точно…