Бессребреник среди желтых дьяволов

Что ж, шанс у него определенно есть, и репортер, решительно отворив ворота, оказался под аркой, выходившей в пригород.

Смешавшись с толпой, он почувствовал себя в безопасности. Толкая и пихая друг друга, люди сновали в разные стороны. В основном это были торговцы, предлагавшие свой жалкий съестной товар.

Вскоре вторая стена преградила ему путь. Перед ней стояли часовые. Возможно, с ними придется переговорить.

К счастью, досмотр не был слишком суровым. Француз не продумал сколько-нибудь точного плана и надеялся лишь на удачу. Наконец он попал на центральную улицу Мукдена. Никому и в голову не могло прийти, что один из беглецов осмелился вернуться сюда на свой страх и риск.

Город уже принял свой обычный облик: многочисленные фонари ярко освещали центральную улицу с великолепными полукитайскими-полуевропейскими зданиями.

Редон осмелел: никто из толпы не обращал внимания на высокого мужчину, решительно шагавшего по дороге и с любопытством озиравшегося вокруг, если бы вдруг француза не заметили…

Мюзик-холл стоял освещенный разноцветными огнями и афишами, притягивающими разнообразием и обещающими все виды развлечений — музыку, танцы, акробатические номера и танцующих балерин с пленительными улыбками. Вот там он и найдет то, что нужно. Вперед!

— Господин Поль Редон, минутку, пожалуйста!

Чья-то рука опустилась на плечо репортера, и он услышал сухой хрипловатый голос, показавшийся ему знакомым. Где же он мог его слышать? Француз на мгновение замер, затем резко развернулся, приготовившись к самому худшему. И тут же узнал человека, одетого в гражданский плащ и в каскетку с золотыми галунами. Им оказался капитан Бан-Тай-Сан, что сопровождал пленников до зала суда.

Не повезло! И надо же было встретиться именно с тем, кто знал Редона лучше других, защищал его перед судьями трибунала и кто конечно же слышал о смертном приговоре. Да, это был именно он, тот самый капитан с усами дикого кота и маленькими глазками, взгляд которых пронизывал насквозь.

Репортер посмотрел японцу прямо в глаза и отчетливо произнес:

— Это действительно я, живой и невредимый! Что вам угодно?

— Что вы здесь делаете?

— Могу ответить только, что вас это не касается.

— Разве вы не приговорены к смертной казни?

— Черт возьми!

— И нужно было лишь отдать приказ, чтобы исполнить приговор…

— Но прежде, чем вы это сделаете, я вас задушу!

— Как только вы протянете ко мне руки, я продырявлю вам грудь. — И японец достал револьвер.

— Хорошо, — примирительно сказал Редон, — это вопрос скорости. Давайте лучше поговорим. Мне кажется, вы неплохо владеете французским?

— Да, понимаю немного… Но прежде, прошу вас, ответьте мне на один вопрос. Вас приговорили к смерти, вы благополучно сбежали, хоть с трудом, но это я понимаю, но почему, черт побери, вы вернулись сюда, рискуя жизнью, будь вы хоть трижды француз?

— Потому что мне необходимо было сюда попасть во что бы то ни стало, мне нужны кое-какие сведения, вот и все.

Разговор проходил очень быстро и практически шепотом.

— Какие сведения?

— Вы слишком любопытны!

Репортер отвечал спокойным непринужденным тоном, и можно было подумать, что он чувствует себя вполне в своей тарелке и совсем забыл о смертельной опасности.

Бан-Тай на мгновение замолчал, а потом спросил:

— Хотите пойти со мной?

— Как бы не так! Чтобы вы снова отвели меня в трибунал?..

— Нет, я спасу вас.

— Вы?

— И если это будет в моих силах, дам вам те необходимые сведения, за которыми вы пришли.

Возникла щекотливая ситуация: возможно, это случай, которого Редон ждал и на который надеялся. Как не использовать его! А вдруг репортер действительно получит столь необходимые данные?

— Послушайте, — медленно произнес француз, — я вас совсем не знаю… Почему я должен доверять вам? Но тем не менее что-то подсказывает мне, что вы не обманете… Дайте мне вашу руку.

И Поль протянул свою Бан-Таю. Тот без колебаний вложил свои пальцы в его ладонь.

Если бы японец был предателем, его кисть наверняка бы дрогнула под проницательным взглядом Редона.

— Я верю вам, — коротко сказал француз, — идемте!

Через секунду двое мужчин покинули суету главной улицы и свернули в переулок, а затем, сделав еще два или три поворота в полной темноте, — Бан-Тай прекрасно ориентировался, — остановились перед бамбуковой дверью. Хозяин вошел первым, гость последовал за ним. Оба оказались в маленьком, посыпанном песком дворике, по краям которого росли карликовые деревья, как это обычно принято у японцев. Пройдя через дворик, мужчины поднялись по ступенькам. Капитан вставил ключ в замок и, войдя в дом, первым делом зажег свет. Свечи вспыхнули сначала в первой комнате, служившей скорее всего прихожей, затем во второй, похожей на французскую курительную комнату.

Жестом японец пригласил гостя сесть. А сам, удостоверившись, что все хорошо заперто и закрыто, снял каскетку с галунами и, повесив ее на вешалку, надел на голову берет. Затем снял со стены висевшие на специальном приспособлении курительные трубки. Одну, старую обкуренную, хозяин взял себе, а другую, поновее, протянул Редону и просто предложил:

— Что, если мы покурим?