Бесы

[472] Ср. в воспоминаниях младшего брата писателя Андрея о сельце Даровом Каширского уезда Тульской губернии (ныне Московская область), где находилась усадьба родителей пи­сателя и где в детские годы братья и сестры Достоевские проводили летние месяцы: «Лесок Брыково с самого начала очень полюбился брату Федору, так что впоследствии в семействе на­шем он назывался Фединою рощею. <.> Название это не раз встречается в произведениях брата, Федора Михайловича. Так, например, в „Бесах" место поединка Ставрогина и Гагано­ва названо именем Брыково» (Достоевский А. М. Воспоминания. С. 56). Вопреки свидетель­ству мемуариста, более Брыково в творчестве Достоевского не упоминается. Но другие топо­нимы, связанные с этой местностью (например, Чермашня в «Братьях Карамазовых»), дей­ствительно, не однажды фигурируют в произведениях писателя.

[473] Шарабан (фр.

char a bancs) — экипаж, похожий на рессорную тележку с двумя или тре­мя рядами мест для сидения.

[474] По-видимому, имеется в виду Пажеский корпус, определенный в 1834 г. указом импера­тора Николая I «исключительно для приготовления к военной службе сыновей лиц первых трех классов» (Червяков. С. 104, 2-я паг.).

[475] Московское царство — условное обозначение эпохи в истории России с правления Ива­на III до основания Петербурга (1462-1703). Телесные наказания распространялись сперва на все классы населения: на торгу били бояр и духовных лиц; в XVII в. кнут мог грозить, на­пример, даже воеводе; примеры наказания кнутом знатных лиц встречаются еще и в первой половине XVIII в. Лишь в царствование Екатерины II от телесных наказаний законодательно были освобождены дворяне, купцы 1-й и 2-й гильдий и именитые граждане.

стрела, и не вводить их в великий и смертный грех, но до того безобразно, говорю, мы сами себя в свете устроили, что поступить так было почти и невозможно, ибо только после того, как я выдержал их выстрел в двенадцати шагах, слова мои могут что-нибудь теперь для них значить, а если бы до выстрела, как прибыли сюда, то сказали бы просто: трус, пистолета ис­пугался...» (Т. 14. С. 271-272).

[477] Детали этого поединка позаимствованы Достоевским из «Отповеди» П. Н. Свисту- нова, описавшего дуэль декабриста М. С. Лунина с А. Ф. Орловым (будущим шефом жандар­мов и начальником III Отделения, затем председателем Госсовета и Кабинета министров); ср.: «Много шума наделал в свое время странный поединок его с Алексеем Федоровичем Орло­вым. <.> Кто-то из молодежи заметил шуткой Михаилу Сергеевичу, что А. Ф. Орлов ни с кем еще не дрался на дуэли. Лунин тотчас же предложил Орлову доставить ему случай испытать но­вое для него ощущение. <.> .от вызова, хоть и шутливой формою прикрытого, нельзя было отказаться. Орлов досадовал. Лунин сохранял свою беспечную веселость и, как испытанный в поединках, наставлял своего противника и проповедовал ему хладнокровие. А. Ф. Орлов дал промах. М. С. выстрелил на воздух, предлагая А. Ф. попытаться еще раз, поощряя и обнаде­живая его, указывая притом прицеливаться то выше, то ниже. Вторая пуля прострелила М. С. шляпу; он опять выстрелил на воздух, продолжая шутить и ручаясь за полный успех при тре­тьем выстреле. Тут Михаил Федорович, секундант своего брата, уговорил его прекратить не­равный бой с человеком безоружным, чтобы не запятнать совести убийством» (Свистунов.

С. 291). «Полное спокойствие, демонстративная стрельба в воздух, пробитая шляпа Лунина и Ставрогина, чрезмерная горячность и случайные промахи их противников, да и самый благо­получный исход их поединков — всё это с полной несомненностью говорит о художественном оформлении писателем сырого материала заметки Свистунова» (ГофманЛ. Г. Достоевский и декабристы. С. 198). Высказывалось также мнение, что, в отличие от внешнего рисунка эпизо­да, в изображении глубинных психологических мотивировок поведения Ставрогина и Гагано­ва Достоевский, создавая эту сцену, ориентировался на обстоятельства поединка Лермонтова и Мартынова (см.: Герштейн Э.

Судьба Лермонтова. М., 1986. С. 313-321).

[478] В журнальной редакции о том, что Ставрогин «фокусничает» и «ищет бремени и неу- добоносимых трудов» (Т. 12. С. 141), говорил герою также бес, являвшийся ему в галлюцина­ции (см. примеч. на с. 300). В этом варианте еще более очевидно, что слова о «бременах» имеют евангельское происхождение; ср.: «Связывают бремена тяжелые и неудобоносимые и возлагают на плеча людям, а сами не хотят и перстом двинуть их» (Мф. 23: 4; ср.: Лк. 11: 46). Вместе с тем необходимо указать, что новозаветная образность наполняется во многом противоположным смыслом. Стоит отметить, что в разговоре с архиереем Тихоном (в отличие от ответа Кирилло­ву) Ставрогин подтверждает, что действительно «ищет страдания безмерного» (Т. 11. С. 27).

[479] Карлсбад — историческое название одного из наиболее знаменитых целебных мест в Ев­ропе (в 1860-х гг. Богемия; в настоящее время город Карлови-Вари в Чехии).