Без иллюзий

Иван Богачев тот самый, который заявил в Федерации Альпинизма СССР, что не все члены команды мастеров под руководством Игоря Ерохина, в которую он сам входил, в полном составе взошли на Пик Победы (7440 м в Центральном Тянь-шане), как о том было заявлено, потому что старейшему в команде Ивану Галустову стало на подходе к вершине крайне плохо, и Ерохин отправил нескольких человек сопровождать Галустова вниз, когда до вершины оставалось всего метров 50 по высоте, после чего команда Ерохина подверглась административно-спортивному разгрому – так вот, тот самый Иван Богачев, оказывается, был другом Хохлова и его конфидентом на последнем восхождении. Богачев в телевизионной передаче, посвященной памяти Хохлова, признался, что Хохлов сообщил ему по секрету (в палатке они были вдвоем), что перед отъездом в эту альпинистскую экспедицию его вызывал к себе второй человек в КПСС – секретарь по идеологии Суслов – и провел с ним длительную беседу, говоря о том, что партия озабочена тем, что важные государственные и партийные проблемы решаются людьми, возраст которых не позволяет им в нужной степени соответствовать требованиям времени, и что назрела необходимость существенно омолодить командный состав. Сначала Хохлов решил, что в такой манере ему предлагают стать преемником академика Анатолия Петровича Александрова – Президента Академии Наук СССР, но все оказалось много-много серьезней – Суслов намекнул, что в Хохлове партия видит преемника генерального секретаря КПСС, дорогого Леонида Ильича Брежнева, уже очевидно впадающего в маразм. С этим Рем Викторович и отбыл на свое последнее восхождение, разумеется, не думая, о том, что оно непременно окажется последним, что, на взгляд Михаила, свидетельствовало о верности старой истины – «на всякого мудреца довольно простоты», хотя при желании и сам Хохлов мог бы догадаться, какой страшной опасности подверг его откровенный разговор с Сусловым, в сравнении с которой блекли постоянные опасности высокогорья: лавины, обвалы, срывы, высотная горная болезнь и все прочее.

Брежнев не был бы Брежневым на высшем партийном и государственном посту в течение восемнадцати лет, если бы не знал, о чем ведут секретные разговоры его ближайшие коллеги по политбюро, а Андропов не был бы главой КГБ и секретарем ЦК по вопросам обеспечения госбезопасности, претендующим на пост генерального секретаря без аналогичных знаний. Надо полагать, что ни Брежнев, ни Андропов не оставили конфиденциальную беседу Суслова с Хохловым без соответствующего внимания. А когда Рему Викторовичу стало плохо на высоте и героическими усилиями его успели довезти до больницы на вертолете (разумеется, как этого требовало положение VIP-персоны), за дело взялись, как оказалось, не какие-то провинциальные медики-неумехи, а специалисты высшей квалификации, обладатели богатейшего опыта в лечении подобных болезней, потому что больные такого типа к ним в руки поступали достаточно часто. И лечение стало быстро давать положительные результаты. После невольного пребывания в больнице у среднеазиатских компетентнейших медиков выздоравливающий Хохлов был по приказу из Москвы без консультации с местными врачами срочно перевезен в Москву, в Центральную клиническую (то есть кремлевскую) больницу, о которой весьма образно выразился в стихотворной форме поэт Александр Галич: «Полы паркетные, врачи – анкетные» – в смысле проверенные органами «от и до». И вот этими-то анкетными врачами в Москве было назначено совсем иное лечение, чем то, которое уже так хорошо помогало больному Хохлову – и об этом прямо заявила в той же передаче, где поделился своими откровениями Иван Богачев, вдова Хохлова, мадам Дубинина. Все ее попытки повлиять на их неправильное решение оставались без внимания. И дело было успешно доведено анкетными специалистами от госбезопасной медицины до заказанного свыше – как Брежневым, так и Андроповым – конца. Рема Викторовича не стало. И больше некого стало предлагать взамен дорогого Леонида Ильича вразрез с интересами Юрия Владимировича Андропова, ставшего следующим Генеральным секретарем после Брежнева, правда, всего лишь на один год, пока у него окончательно не отказались работать почки – точно так же, как до этого окончательно отказались работать мозги у дорогого Леонида Ильича.