Без крыши

– С учетом дороги часа два, – я внутренне сжался.

– А… другие мои коллеги?

– Все в командировках, Виктор Никитич, – уверенно ответил я.

– Выступлю, – ответил депутат.

– Огромная вам благодарность от лица пресс-службы!

«Спорт действительно дисциплинирует», – подумал я.

До обеда ещё позвонил Бутурлин. Поинтересовался у меня, когда же будет официальный ответ на скандальную заметку про Забегалова. Я сказал, что непременно будет, пусть готовят место на полосе. Андрей ответил: «Почитаем сначала». Потом осторожно, придерживая дверь, заглянул Власьев.

– Сегодня мероприятие, Алексей Николаевич, – проговорил он со значением.

– Мероприятие? По плану же нет ничего.

– Это важнейшее государственное мероприятие, – подчеркнул зам управляющего делами, наслаждаясь собственной интонацией.

– Чей-то визит?

– Нет. Митинг в поддержку президента.

– Что-то случилось разве?

– Общественный комитет «За третий срок» призывает всех прийти и проявить гражданскую зрелость, – как будто по написанному оттарабанил Власьев.

– Мы как-то освещаем? – уточнил я.

– Про освещение не знаю, мне это не поручали, – быстро ответил он. – Моя задача другая: все работники аппарата обязаны быть.

– А работа как же?

– Всё в законное обеденное время. Общий сбор на площади, каждый руководитель ведёт свое подразделение.

– Возражения не принимаются? – спросил я.

– Никаких возражений. Базары и магазины отменить, – строго сказал Власьев. – Сейчас, конечно, не советское время… время другое… но всё равно все обязаны явиться. Это нетрудно за такую зарплату.

Про зарплату – это, по-моему, был его собственный экспромт.

Площадь была до самых краев заполнена митингующими. Организованно явились труженики бюджетной сферы – учителя и врачи, вслед за ними тоже колоннами подтянулись студенты вузов с деканами. Плакатов и транспарантов видно нигде не было. Государственное мероприятие, судя по всему, готовилось в такой жуткой спешке, что нарисовать их просто не успели. Висела одна лишь растяжка – далеко впереди, на борту грузовика, служившего трибуной: «План Утина – в жизнь!».

Явившиеся – точнее, их представители – уже добрых полчаса клялись в верности этому плану и стремлении выполнить его до конца. Клялись, на мой взгляд, несколько общо и расплывчато. Спроси их, в чём же состоит план – вряд ли ясно ответили бы. Партайгеноссе Митрофанычев с багровым лицом выслушивал клятвы. Рядом с ним в кузове топтались местные общественники из комитета «За третий срок». Во главе их стоял вечный кандидат в депутаты господин Борискин, он же президент губернской федерации дзюдо, державший сеть бензоколонок.

Делегация парламента расположилась возле театра оперетты. Ораторов слышно было через пятое на десятое: работали всего два динамика в другом конце площади. Поэтому аппаратчики в основном и не слушали, а говорили друг с другом о своём. Женщины судачили о покупках, мужчины – о футболе. Обсудив с соседями шансы сборной России в отборочном цикле и контракт Гуса Хиддинка, я пошарил глазами по толпе и узрел неподалеку своего коллегу из городского Совета. Пресс-секретарь Коли Ухова смотрел на происходящее, рассеянно улыбаясь.

– Что это вы улыбаетесь, Юрий Львович? Какие могут быть смешки в реконструктивный период? – подойдя, спросил я.

– Как тут не улыбаться? Раньше хоть порядка больше было.

– Правду говорят, что твой шеф пойдет в мэры?

– Штаб создан, – сказал Юра. – Только, по-моему, денег пока нет.

– А что же друзья-бизнесмены, не делают взносы?

– Им гарантии нужны. Деньги-то не маленькие.

– Миллионов семь «зеленью»?

– Я слышал насчет десяти, – заметил коллега.

– И каких гарантий хотят друзья Коли Ухова?

– Официальной поддержки от «Ядрёной России». Чтобы конференция приняла решение, как положено по уставу.

– Товарищ Кобяков может заблокировать, – предположил я.

– Ещё как может! Он Колю просто ненавидит. Там ведь Колыхаев денег уже отсыпал кому надо. Для него и семь, и десять миллионов – мелочь.

– Ну, не мелочь, конечно, – усомнился я, – хотя мужчина он небедный. А что же Митрофанычев, поддерживает твоего спикера?

– Кажется, да. Но их разве поймешь до конца? – пожал плечами Юра. – И потом, своих бабок-то у него тоже нет.

– В Москве ищет?

– Похоже. Само собой, в обмен на собственность. У нас тут ещё есть что приватизировать: не все муниципальные предприятия розданы. Да и те, которые розданы, можно обратно изъять.

Митинг бурно захлопал.

– Финиш, – констатировал пресс-секретарь. – Пора по кабинетам.

Толпа рассасывалась стремительно. Кто-то, видимо, ещё надеялся попасть в магазин или на рынок. Из обоих динамиков грянула песня «Мои мысли – мои скакуны».

Выступать публично я не люблю. По-моему, люди, выступая публично, частенько несут такую пургу, что уши вянут. И получается это не всегда из-за неграмотности или бестолковости говорящего. Просто докладчик вольно или невольно пытается понравиться аудитории, подстроиться под неё. В итоге происходит то же, что на море – с эскадрой, которая движется со скоростью самого тихоходного судна. Оратор тоже ориентируется на некоего усредненного человека, а его-то в реальной жизни и не существует.