Без любви жить нельзя. Рассказы о святых и верующих

Имелось в виду мое православное мировоззрение. И приходилось лавировать между мифическими чудовищами Сциллой и Харибдой: и в слове не нагрешить, и написать так, чтобы продавалось… Не идти на поводу невзыскательных вкусов издателей, желающих лишь «делать бабки», и при этом заинтересовать читателей серьезными вещами, популярно рассказанными. Решение подобных задачек со многими неизвестными как раз и прибавляло писательского опыта. Но каждый раз, сдавая книгу в набор, я боялась, что МихАбр «завернет» ее из-за отсутствия пресловутого секса. Долгое время Бог миловал.

От МихАбра в издательстве стонали все, ротация работников происходила каждые два года. Но всегда находились новые соискатели успеха. И издательская машина твердым курсом двигалась в указанном директором направлении.

После каждой книги я тоже хотела уйти от него. Гнет его воли был порой просто невыносим. Но в другом издательстве будет ли лучше? Один мудрый человек сказал мне однажды: сиди на одном месте до тех пор, пока не погонят или станет невыносимо, выжимай из ситуации всё – тогда только и поймешь что-то про жизнь… Гнать меня не гнали, но часто подумывала: невыносимо или можно еще потерпеть? Каторжный литературный труд продолжался. Единственным утешением было высказывание на эту тему знакомого священника: «Зато праздности нет…»

МихАбр любил провести со мной «отеческую» беседу примерно такого содержания.

– Ну как ты живешь? Уму непостижимо. Без мужиков. Без радости. Без денег. Думаешь, потомки поблагодарят? Глупость несусветная. Поверь моему опыту, который, между прочим, вывел тебя, никому не известную дуреху, в люди. А ты что? Красивая девка. Всё киснешь и киснешь. Тьфу, смотреть тошно! – в сердцах плевался МихАбр.

– Да не кисну я… И радуюсь больше, чем вы. По крайней мере, дольше. У меня вечность впереди…

– Понятно! – он махнул рукой, мол, бесполезно разговаривать, много времени у директора издательства отнимаю и начал перебирать какие-то бумажки. – Что с тебя и взять! Наркоманка. Всё пишешь и пишешь… Без этого жить не можешь. Настоящая наркоманка…

– Могу, только зарабатывать деньги по-другому затрудняюсь. Поздняк метаться, как говорят.

– Какие деньги! – МихАбр переходил на ор. – Это ты называешь деньгами?

– Сколько уж платите, – усмехалась я.

– Уж что пишешь… Говорят тебе: пиши дамские романы. Как пирожки пойдут у тебя.

– Да не могу я. Не знаю я этой дамской жизни… Фигню всякую писать…

– А через не могу? – наступал он. – Фигня? Ты не только наркоманка, еще и сильно себе на уме. Как там у вас о гордыне говорится? Смертный грех?

– Как посмотреть… – отбивалась я.

– Найди себе мужика и успокойся. С ума сойдешь со своей религией.

– Это вы с ума сойдете, – выкрикнула я. – У меня еще молитв будете просить.

Метая громы и молнии, МихАбр, чтобы слышно было за стенкой, заорал:

– Пошла вон! С глаз моих долой! И не появляйся больше!

Я знала, что как только он придумает для меня что-нибудь новенькое, вызовет к себе через секретаршу, и к этим разгонам даже привыкла. Хотя, конечно, каждый раз трясло. Бил он по самым больным местам.

И вот этому-то деспоту я решила подарить икону Михаила Архангела. Мысль была наверняка не моя, но внушенная сверху. Несколько дней прошло в раздумьях – как преподнести икону, когда подарить, на каком основании… «Когда» разрешилось в день покупки иконы: позвонила секретарша и вызвала к МихАбру точно в архангельский день. Считай – знак свыше и начинай готовиться к «отеческому» наставлению и какому-нибудь сюрпризу. Если разговор закончится скандалом, то, конечно, икону не получит, а если поговорим по-людски – тогда по обстоятельствам… Основание для подарка? В знак благодарности и признательности, что заметил «девочку с улицы». Правда, в последующие несколько лет жизни в космическом темпе – две-три книги в год – работа была на износ и времени не оставалось ни на что. Но книги-то написаны и изданы, а я поверила в себя. Талант в землю не зарыла – исключительно благодаря ему. Сколько раз я хотела бросить свое писательство, но МихАбр жестко и авторитарно каждый раз умел заставить меня писать и не сойти с дистанции.

Другой вопрос, примет ли он, еврей, икону. Но должен же он знать, что в контексте Ветхого Завета Архистратиг Михаил есть глава ангельского воинства и защитник народа Израиля…

В издательство появилась я к концу рабочего дня, откладывая и откладывая свой вынужденный визит.

– Слушай, тебя МихАбр с самого утра ждет, – воскликнула Настя. – Чего так припозднилась?

– Я что, по повестке?

Но Настя ответа моего не слышала, потому что уже звонила ему в кабинет. Дверь изнутри открылась, на пороге стоял МихАбр. Мрачный как туча, он мотнул головой, мол, заходи. Меня прошиб холодный пот, вся жизнь, как в случае смертельной опасности, пронеслась пред глазами…

– Садись. Ты что пришла? – нервничал он, сверля меня глазами из-за своего огромного стола.

– Так вызывали же…

– А… Да, вызывал. Ну как ты? Мужика нашла?

– Только вы в моем сердце, Михаил Абрамович, – ответила я, стараясь быть спокойной: начинается… Сейчас вот встану и уйду. Что этот дядька возомнил о себе?