Без надежды на искупление

– А что это у нас тут такое? – громко произнес Вихтих, подняв кошелек повыше и потряхивая его так, что монеты соблазнительно позвякивали. – Похоже, я нашел кошелек какого-то богатого засранца. – Он увидел, как фехтовальщик проверил карманы, а затем свирепо поглядел на Вихтиха, который, шагая по кругу, громким голосом обращался к толпе: – Где тот безмозглый вонючий щеголь, который посеял этот безвкусного вида дамский кошелек? Признавайтесь, чей он, не стесняйтесь. Подходите, и к вам вернется ваш милый кошелечек.

Бедект отвернулся от старухи и стал наблюдать за происходящим; по лицу его было видно, что он не понимает, в чем дело, но что-то заподозрил.

– Это мой кошелек.

Вихтих повернулся в сторону говорившего и встретил взгляд жестких глаз цвета штормового моря.

– Я так и думал, – сказал он.

Мужчина выгнул бровь и положил руку на рукоятку меча.

– Что ты имеешь в виду?

– Ты нарядно одет. – Вихтих лениво прокрутил пальцами в воздухе, обведя фигуру собеседника, а потом будто пренебрежительно ее отбросил. – Мне как раз и представлялось, что такой кошелек может носить изнеженная баба вроде тебя.

Толпа вдруг расступилась, оставив вокруг двоих мужчин свободное пространство. Вихтих ясно услышал, как простонал Бедект.

Человек с глазами, похожими на штормовое море, холодно улыбнулся, и в этой улыбке чувствовалась смертельная угроза.

– Ты, должно быть, здесь недавно. Иначе ты бы уже стал извиняться и просить меня пощадить тебя.

– Если ты собираешься дать мне советы на тему модных нарядов, то умоляю меня пощадить и от них избавить.

Стоявшие вокруг заржали, и вокруг них стала собираться толпа. Даже эти так называемые цивилизованные люди просто жаждали посмотреть, как прольется кровь.

– Я Цвайтер Штелле, которого принято считать вторым величайшим фехтовальщиком во всем Зельбстхасе.

– Приятно познакомиться. – Вихтих поклонился. – Я Вихтих Люгнер. Лучший фехтовальщик в Зельбстхасе. Которого принято считать, – произнес он, передразнивая тон Цвайтера, – величайшим фехтовальщиком в мире.

– Великолепно, – скучающим тоном сказала Штелен, достаточно громко, чтобы было слышно толпе. – Почему они всегда принимают позу, кичатся своей храбростью и только потом наконец решаются убить друг друга? – Она презрительно покачала головой. – Фехтовальщики называется… пустомели, да и только.

Несколько человек из толпы засмеялись и захлопали в ладоши. Всем уже доводилось смотреть, как фехтовальщики до начала боя произносят огромные речи, пытаясь сделать так, чтобы зрители в них поверили. Некоторые считали, что это и есть главный момент любой схватки, поскольку именно вера толпы решает, кто победит, а кто будет повержен. И все же толпе было интереснее посмотреть, как прольется кровь, а не выслушивать долгие речи, поясняющие, почему один фехтовальщик лучше другого.

Есть время для речей, есть время для дела. Вихтих понял, что сейчас наступил второй случай. Штелен лишила его шанса завоевать благосклонность толпы словами – конечно же, она сделала это намеренно. Если он продолжит вести речи, они примут его за труса и перестанут в него верить. Если поразмыслить, то неплохо было бы сначала убить нескольких фехтовальщиков рангом пониже, – и это помогло бы ему завоевать репутацию среди местных жителей, а потом уже сражаться с таким бойцом, как Цвайтер Штелле. Возможно ли, что она это спланировала, надеясь на то, что он будет убит?

Вихтих философски пожал плечами и выхватил меч молниеносно быстрым росчерком в воздухе, поймав клинком солнечный луч. Выпрямившись, он стоял наготове. Его безупречную шевелюру трепал ветерок.

– Ну, давай же, Скваттер…

– Цвайтер.

– Мы не хотим разочаровать зрителей. – Вихтих подмигнул хорошенькой девице в толпе и послал ей воздушный поцелуй. Пусть длинные речи в данном случае могут сработать не в его пользу, у него остались другие средства манипуляции. – Мое искусство сейчас требуется в другом месте.

Толпа встала вокруг двух мужчин широким кругом. Некоторое время собравшиеся толкались и переходили с места на место, поскольку те, кто похрабрее и невеликого ума, старались вылезти в первый ряд, а трусливые и умные отступали назад, так чтобы между ними и схваткой стоял хоть кто-нибудь другой. Поскольку все были согласны, что поединок ведется честно и никто не подвергся нападению, а также никого не принуждают сражаться, городские стражники не вмешивались. Несколько даже присоединились к толпе глазеющих и сделали ставки, так как кто-то уже успел устроить тотализатор.

Бедект оттянул Вихтиха в сторону.

– А как у тебя оказался этот кошелек?

– Нашел.

– Не могу поверить, что ты совершенно случайно подобрал кошелек второго по мастерству фехтовальщика в Зельбстхасе – а теперь, когда Гроссе мертв, пожалуй, и лучшего, – и прицепился к нему.

Вихтих посмотрел на Бедекта с выражением оскорбленной невинности, которое в этот раз удалось ему как нельзя лучше.