Без надежды на искупление

Штелен ненавидела Вихтиха еще сильнее, чем прежде. Похоже, этот забрызганный кровью болван вышел из схватки невредимым. У него даже не взъерошились волосы. Он выглядел безупречно, точь-в-точь таким, каким должен быть отважный герой. Она ненавидела его, и хотела его, и ненавидела себя за эту похоть. Она его либо трахнет, либо прикончит. «Возможно, трахнет, а потом прикончит». Вихтих воткнул бы в нее свое орудие, а она в него – свое. Ее появившаяся было улыбка растаяла, когда Вихтих с отвращением отвел глаза. Есть раны, которые никогда не затянутся.

Штелен отпихнула от себя мертвую женщину и встала, изо всех сил стараясь не казаться обиженной.

– Надо убираться отсюда. – Она, возможно, говорила самой себе, что к такому обхождению успела привыкнуть. Она могла бы сказать себе, что уже давно не переживает оттого, что мужчины шарахаются от ее улыбки.

– Нет, – еле выговорил Бедект. – Мальчик. Мы возьмем его с собой. – Один глаз у него совсем не открывался, а вторым он со звериным отчаянием глянул на Штелен. – Мы так долго сюда добирались. Я продержусь, пока мы отсюда не выйдем. – Он нетвердо стоял на ногах. – Мне просто нужно остановить кровь.

Штелен и Вихтих обменялись взглядами, полными сомнения, но ни один из них не желал убираться, не взяв добычи. Пусть эта добыча – какой-то мальчишка, которого готовят стать богом.

– Штелен, ты могла бы открыть дверь? – спросил Бедект.

Она глянула на створку через плечо.

– Она не заперта.

– Как ты можешь… – Вихтих замолчал, заметив, какой брезгливый взгляд бросила на него Штелен. – Да и ладно.

* * *

Вихтих прислонил Бедекта к стене, и старый болван тут же осел на пол. «Что же, и так неплохо. По крайней мере, теперь он не мешается на пути».

Оставив Бедекта, Вихтих встал наготове с мечом в руке, и Штелен открыла дверь. В центре отлично обставленной комнаты стоял худенький светловолосый ребенок с ярко-голубыми глазами. Это была комната, о которой мечтает любой мальчик. Игрушки лежали в коробках и повсюду на полу, оставшись там, куда их занесло в игре, движимой бурной и неутомимой фантазией. Самым великолепным среди игрушек был макет города, стоявший на огромном дубовом столе, с крестьянами, животными, и городскими стражниками.

Но Вихтих смотрел только на будущего бога. Мальчик вовсе не был похож на Флуха, сына Вихтиха, но все равно, глядя на него, Вихтих вспомнил, как в последний раз видел собственного ребенка. Он даже не попрощался с ним. Он не собирался бросать сына, он просто ушел от своей злопамятной стервы-жены. Его вдруг осенило, что самым счастливым моментом в его жизни был тот, когда он держал на руках новорожденного сына и смотрел на спящую жену, измотанную долгими и трудными родами. Он часто думал, не вернуться ли в Траурихь и не отыскать ли ее там. У него не было никаких сомнений, что он мог бы ее уговорить принять его вновь; ему всегда удавалось заставить ее согласиться с его точкой зрения. Он вспомнил запах ее густых темных волос и изгибы ее бедер…

– Я слышал, что в коридоре дерутся, – сказал мальчик.

Этот вопрос, который спокойно задал ему ребенок, вернул Вихтиха в настоящее. На него смотрели умные голубые глаза. Доверчивые глаза. Если бы вы воспитывали для себя будущего бога, стали бы вы его учить предательству и обману? Нет же, – думал Вихтих. Он постарался припомнить имя.

– Нас прислал Кёниг. Тебе грозит серьезная опасность. Ты должен пойти с нами.

Мальчик смотрел на него с ничего не выражающим лицом, и на мгновение Вихтих, что с ним так редко бывало, засомневался: может, этот парень смотрит сквозь него? Не будучи уверенным в том, что в такой момент лучше сделать, он принял самую внушительную из своих героических поз.

– Я читал о тебе, – сказал мальчик.

– Правда? – удивился Вихтих.

– Да. Ты герой.

«Герой?» Вихтих поклонился и безупречно исполнил мечом салют фехтовальщика.

– Вихтих Люгнер. Величайший в мире фехтовальщик. К вашим услугам.

– А я – Морген, – ответил мальчик.

– Черт побери, – тихо пробормотала Штелен, обращаясь к Бедекту. – Мне кажется, Вихтих сейчас лопнет от собственной значимости.

Вихтих не обратил внимания на ее слова. Кроме ребенка, ничто не имело значения. Вернуть этого будущего бога за выкуп – такой план мог придумать только человек, лишенный воображения. Теперь Вихтих уже понял истинную ценность этого ребенка. Мальчик был идеальным средством для достижения высшей цели. Он встал в стороне, чтобы ребенок увидел зал, усеянный трупами. Не нужно ничего объяснять, пусть Морген сделает собственные выводы.

Вихтих внимательно наблюдал за мальчиком, на лице которого впервые за все это время отразились эмоции. Глаза Моргена испуганно округлились при виде кровавой картины. Он перевел взгляд от Вихтиха к Штелен и Бедекту, оценивающе рассмотрел их брутальную наружность. Потом обвел глазами пол, многочисленные одинаковые трупы.