Без памяти

Думаю о том, что Клэр блефует по причине того, что ей что-то от меня нужно. По крайней мере, мне всем сердцем хочется в это верить. Я всегда мечтал о полноценной семье, и, несмотря на то что действительно являюсь плохим отцом, я хочу исправиться. Даже перебрав в голове все возможные варианты, к моему облегчению, ни один не увязывается в голове. «Нет, она точно блефует», – сам себя убеждаю я в том, что мне и так ясно.

– Это мои дети, и ты прекрасно об этом знаешь.

– Ах, ну да! – паясничает Клэр, усаживаясь на кровать. – Ты ведь настолько занят собой, что ни разу в жизни не думал о том, что что-то в твоей жизни может пойти не по твоему плану.

– К чему ты клонишь?

Клэр кокетничает со мной, но мне не до шуток. Тошнота подступает к горлу, начинает кружиться голова. «Майкл, держи себя в руках», – велю я себе, но от мысли, бьющейся птицей в голове, лучше не становится.

– К тому, что наконец-то ты сядешь туда, откуда я кое-как вызволила Бена, на долгие годы!

Мои губы слегка приоткрываются в изумлении. Пытаюсь собрать мысли воедино, но у меня плохо получается. Резко становится душно. Набрав побольше воздуха в легкие, словно пью прохладительную воду, чтобы остудить жерло ярости.

– Ты сейчас шутишь, – усмехаюсь я, полагая, что Клэр врет, и ощущаю, что вроде бы отпускает щемящая боль, которая воет белугой под ребрами. – Ты в одиночку с посудомоечной машиной-то справиться не можешь, что уж говорить о каких-то высоких мыслительных действиях. Твоих извилин хватает лишь на очередную идею, каким цветом накрасить ногти. Ты всегда была зависима от кого-то, потому что без этого «кого-то» ты и дня не проживешь.

Внутри меня, где-то глубоко в душе, закипает маленький чайник с яростью.

– Ты думал, я в самом деле ездила в другой город к гинекологу, потому что он лучший? Да?

Клэр смотрит на меня пару секунд, а потом звонко хохочет, да так, что закладывает уши. Каждое выскальзывающее из ее рта слово превращается в шипованный камень, попадающий в одну и ту же точку. Кажется, что еще чуть-чуть, и я взбешусь.

– Ты был настолько занят собой и своей головокружительной карьерой, что ничего не замечал, что творится у тебя под носом!

Удивление застывает на лице Клэр. Она выпячивает свои глаза, как худшая бульварная актриса.

– Якоб и Леонард не от тебя, – шипит Клэр, будто я пытаюсь забрать у нее самое ценное. – Они от Бена!

Ядовитый смешок моей бывшей отзывается в висках, как самая громкая барабанная дробь.

Перепады ее настроения говорят лишь об одном: она под кайфом. Четкая картина из воспоминаний предстает перед глазами. Клэр любит принимать расслабляющие таблетки, которые дают самый слабый эффект – быструю смену настроения на какое-то время. Клэр – женщина глупая, но когда дело касается того, чего она хочет, ее мозг начинает работать. Так что я не поверю в то, что она пришла бы, если бы ей не было что-то нужно. Но что ей нужно, когда я в больнице под стражей, не в силах что-либо сделать?

– Я вышла за тебя не потому, что любила. Я тебя никогда не любила. Ты был лишь очередной ступенькой, которую я преодолевала.

– Мы уже развелись, – напоминаю я ей.

Мы друг другу ничем не обязаны, по крайней мере, как супруги.

– Я никогда не воспринимала тебя как отца моих будущих детей. Да что там! – Клэр взмахивает руками, словно играет на сцене великую пьесу Шекспира. – Я всегда знала, что ты завидуешь Бену. Ты всегда был тряпкой и сопляком, несмотря на то что строил из себя стальную гору, которую невозможно свергнуть ничем. Я всегда знала, что ты никогда не сможешь прогнуться под младшего брата, что вы не останетесь такой же крепкой семьей, какой были до того, как сдохла ваша мамаша.

– Поаккуратнее с выражениями, – цежу я сквозь зубы, едва не давясь слюной.

– А то что? – Клэр начинает злиться, хотя сама начала этот разговор. – Что может сделать Майкл Ким медсестре? Стоит мне закричать, как шестеро охранников, которые торчат около твоей палаты, разом вбегут сюда. Ты бессилен, мой дорогой. Теперь ты узник своей гордыни.

Мы замолкаем. В комнате воцаряется тишина, которую разбивает лишь стук моего сердца. Я пытаюсь подобрать слова, но из-за ощущения собственной хуевости ничего на ум не приходит. Меня давно так не задевали за живое. И уж точно я бы никогда не подумал, что это по силам Клэр. Мне не хочется верить в то, что она сейчас сказала. Но с другой стороны, я не хочу показывать то, что это меня ранило.

– Так значит, ты пришла сюда, зная, что я тебе ничего не сделаю, лишь затем, чтобы рассказать, как раздвинула ноги перед моим братом? Это что, раскаяние?

Я вижу огонек злости в глазах Клэр. Она видит, что я едва сдерживаю нарастающую ярость, и это ее забавляет. Но в то же время она тоже старается держать себя в руках, забывая об одном факте: я знаю ее как свои пять пальцев. Еще парочка колких фраз о ее достоинстве из моих уст – и Клэр взорвется, как жерло вулкана.

– Нет. Мне показалось, ты должен знать, что у тебя ничего и никого не осталось. Эдакая прощальная финальная нота, на которой заканчивается твоя роль в этой игре.