Без помощи вашей

– Нет, добрый господин. К нам-то редко заезжают… Разве если в монастырь паломники идут, то могут забрести на чарку-другую. С них-то и живу… Но в четверг – нет, в четверг не было никого.

– Эх… – махнул рукой Хармон и присосался к кружке.

– Отчего так печалишься? – посочувствовал трактирщик. – Сильно тебе нужны те всадники?

– Нужны – не то слово! Один из них мне кругленькую сумму задолжал… А теперь поди сыщи его. Точно знаю, что он в четверг проехал от развалин на север – и как сквозь землю провалился! Лысенький такой, щекастый, с брюшком, на пивовара похож. Вроде бы, памятная внешность – а нет, никто не видел на десять миль вокруг!

– Да уж, бывает… – покачал головой трактирщик и поведал – не сказать, что к месту – историю о том, как у него украли лошадь.

Хармон допил, вздохнул и пошел прочь, повесив голову. Трактирщик вдруг окликнул его:

– Как, бишь, ты сказал, выглядит этот твой должник?

Торговец повторил. Трактирщик почесал затылок.

– Слушай-ка, а ты, часом, не брата Людвига имеешь в виду?

– Какого еще брата? – не понял Хармон.

– А, ну нет – так нет, – пожал плечами трактирщик. – Тебе виднее.

– Постой, постой. Я с этим пузатым не близко знаком. На рынке познакомились, назвался он таки Людвигом – это верно. Но вот чей он там брат – этого я не знаю.

– Значит, он был не в сутане?

– В какой еще сутане? – совсем растерялся Хармон.

– А, ну тогда точно он! С тебя монета, господин! Нашел я твоего должника.

– Да кто же он?! – вскричал торговец, боясь верить.

– Брат Людвиг! Из Максимианского монастыря, что в двух милях на запад от хутора.

– А почему думаешь, что это он?

Трактирщик принялся загибать пальцы:

– Во-первых, по виду подходит – лысенький, с брюшком, щеки висят. Во-вторых, он мне тоже агатку задолжал. Сказал – верну на неделе, но все никак! А дело еще весною было. И в третьих, самое главное: брат Людвиг иногда выходит из монастыря без сутаны. Имеет он такую странность. Раз заехал ко мне на чарку – одет, будто мещанин, я его даже сразу не признал. Ты как сказал, что твой Людвиг был без сутаны, – тут я сразу понял: точно он!

Хармон затаил дыхание:

– И что же, в четверг он к тебе заходил? С двумя спутниками?

– Неа. В четверг я его не видал. Ты, видно, спутал: в среду здесь брат Людвиг проезжал. И не к монастырю ехал, а от монастыря. Туда вон, в сторону развалин крепости.

* * *

Максимиановская обитель была укреплена как надо – чего, впрочем, и следовало ожидать от монастыря, расположенного среди полей. Двадцатифутовые стены венчались галереей с бойницами, ворота были окованы железом и снабжены дополнительной подъемной решеткой из дубовых брусьев. Правда, башен не было, и это обстоятельство, несомненно, порадовало бы командира осадного отряда из пары сотен бойцов. Беда в том, что все войско Хармона-торговца состояло из одного недорыцаря, одного дезертира и одного старого пьянчуги с копьем.

– Что ж, начнем с разведки, – сказал Хармон, глядя на белеющие стены монастыря с опушки рощицы. – Так ведь полагается по правилам военной науки?

Джоакин важным кивком подтвердил: да, именно так.

– Паломники обыкновенно выглядят несчастными людьми, – сказал Хармон. – Или нищие, или хворые, или юродивые, или голодные. А лучше – все вместе.

Он скептически осмотрел свою свиту. Все были, как на зло, здоровы и жизнерадостны. Более всех походил на нищего страдальца сам Хармон, до конца не оправившийся от голодовки. Однако ему в монастырь дорога заказана: пузатый брат Людвиг, если именно он и был тюремщиком, помнит Хармона в лицо. Джоакин со Снайпом отпадали – они имели слишком уж воинственный вид. Не подошел и Вихорь – тот был хоть добродушен, но крепок. Хармон пригляделся к Луизе:

– Значит, вот что я тебе скажу. Ты станешь паломницей. Жизнь твоя – штука нелегкая. Муж у тебя помер…

– Вот те на!.. – возмутился было Вихорь, но Хармон повысил голос:

– Да-да, Луиза, овдовела ты. Осталась одна с двумя спиногрызами, да еще на твоей шее сидит престарелый отец. Папашка, значит, ничего делать не может, поскольку беспробудно пьет. Это будешь ты, Доксет.

– Я, хозяин?..

– Именно ты. Я тебе для убедительности чарку орджа налью… две. Твоя задача, Доксет, выглядеть полным дураком: смеяться невпопад, ко всем с болтовней приставать, нести всякую чушь.

– Ну, уж вы придумали, хозяин! Этакий маневр я только в Шиммери видал. Пошли мы в разведку на Львиные Врата, и наш командир говорит: переодеваемся скоморохами…

– Вот-вот, отлично справляешься, – похвалил Хармон. – А твое дело, Луиза, показывать всем своим видом, что жизнь – несладкая штука. Сделай суровое лицо и не улыбайся. Вообще забудь, что такое улыбка, поняла? Платье надень грязное и старое, башмаки – сбитые, плащ возьми не свой, а Вихрев – видно будет, что он с чужого плеча. Котомку возьми, но пустую – внутрь пару тряпок кинь, не больше. Пусть не думают, что у тебя какое-то добро водится.

– Подол платья подвязать? – предложила Луиза. – Так делают, когда идут пешком по грязи.