Без помощи вашей

Джоакин унялся на этом, а Хармон подумал: отца Давида нужно будет спросить – вот кого! Эта мысль показалась естественной и весьма убедительной. Материал подделки был, конечно, не божественным… но и не совсем человеческим. Наполовину божественным – так можно сказать. А значит, кого и спросить о нем, как не священника? Жаль, неясно, где теперь искать отца Давида… да и жив ли он. Хармон приуныл, а обоз тем временем приближался к развалинам крепости.

Как и ожидалось, руины оказались пусты. Пара рыхлых пятен свежей земли говорили о том, что не все разбойники пережили ночную схватку.

Хармон с Доксетом и Вихренком поднялись на пригорок, с которого давеча велось наблюдение за крепостью. К огромной радости торговца, мальчишка сразу уверенно заявил:

– Те трое поскакали вон туда, налево!

– Вон туда? Это наверно?

– Вернее верного!

– Стало быть, на север?

– Вы бы сразу сказали, хозяин, что на север – это влево! Я бы вам тогда еще в городе ответил! Лево от права умею отличать, не маленький!

На север – это прекрасно! Дорога от старой крепости на юг вела прямиком в Лабелин. А Лабелин – это гигансткий муравейник с сотней тысяч мурашек-людишек. Найти там одного типа, похожего на пивовара, – все равно, что среди псарни разыскать блоху, отзывающуюся на имя Бетти Джейн.

Дорога на север – совсем иное дело! Ближайший город в той стороне будет миль через сорок. А «пивовар» с приспешниками выехал из крепости перед закатом, стало быть, ночевать ему пришлось в дороге. Порасспросить во всех гостиницах вдоль тракта – где-нибудь да и запомнили брюхастого мужичка с парой мечников впридачу. Конечно, тюремщики могли устроиться на ночлег и в чистом поле… хотя тот, кто допрашивал Хармона, больше походил на человека, привычного к комфорту. Но вот поесть и выпить – точно хоть куда-то да зашли! Хотя бы в одной таверне должны их помнить!

– Чего же мы ждем?! На север!

Оставив обоз с телегами плестись позади, Хармон с Джоакином и Доксетом поскакали верхом. Эта дорога, как и все прочие пути, ведущие от Лабелина, изобиловала тавернами, трактирами, гостиницами и ремесленными лавками. Это наполнило душу торговца радостным предвкушением.

Хозяин первой же таверны радостно затараторил, едва Хармон выложил на стойку пол-агатки:

– Полненький? Похожий на пиводела? Еще бы мне не помнить! Конечно, проезжал!

– И куда он направился?

– Да как и все, в Лабелин он направлялся. На юг, то бишь.

Обратно на юг? Это удивило Хармона, и он счел нужным уточнить:

– А с ним был кто-то еще?

– Ясное дело, был!

– Двое?

– Двое, не трое же!

– Мечи… – начал Джоакин, но Хармон прервал его и спросил по-своему:

– А те двое спутников были мужчина и женщина?

Хозяин тут же закивал, сладко поглядывая на монетку:

– Верно, верно! Женщина с ним была – видать, жена его. И паренек такой крепенький – пожалуй, что сын. И все они трое на юг поскакали. Я хорошо помню!

В следующем трактире Хармон вел себя предусмотрительней – денег сразу не показывал, а расспросы вел так, чтобы не подсказать трактирщику нужные ответы.

– С животом такой? Лысый, со щеками? – угрюмо ворчал трактирщик. – Много тут таких бывает. Что ни день, то и лысые, и толстые, и щекастые – на любую масть. Отбоя нет.

– А в четверг видал кого из них?

– Сперва эля закажи, там уж поговорим.

Хармон заказал эля, трактирщик сказал:

– Неа, третьего дня не видел.

– Ты же говорил – много таких проезжало!

– Много, да не тот, что тебе нужен.

– Почем знаешь?

– Да потому, что был четверг!

– И что?

– Ты, как будто, не здешний, – буркнул трактирщик. – Откуда явился? Из Короны, что ль?

– А что?

– Да то, что все здешние знают: в Лабелине с пятницы по воскресенье была ярмарка! Кто же в четверг вечером станет ехать из города? Все в город едут. А назад – в понедельник.