Без пощады

Танец-соло, включенный Клариссой в свою программу, - собственно говоря, в финале этой программы, - изображал индейскую девушку, собирающую цветы. В качестве этой девушки выступала, разумеется, сама Кларисса. Начала она с тихих, медленных движений, сопровождаемых соответствующей пантомимой. Вокруг нее - воображаемые цветы. Она идет по лесной тропинке и подходит то к одному цветку, то к другому, но не срывает ни одного. Остановившись на одно мгновение перед каким-нибудь цветком, она вдруг отпрыгивает от него и перепархивает к другому.

Танец этот очень богат фигурами и разнообразием поз, в зависимости от того, растут ли воображаемые цветы на правой стороне или на левой, внизу, на земле или вверху, на ветвях деревьев. Все это дает возможность демонстрировать ловкость, грациозность и искусство пантомимы. Стан танцующей подчеркивает его подвижность и гибкость.

Все еще не находя желаемого цветка, танцующая вдруг останавливается, причем вся ее фигура изображает нечто новое. Очевидно, ее смущает какой-то шум в лесу. Она низко наклоняется к земле и прислушивается. Сперва она выражает недоумение, затем тревогу. И вдруг она бросается бежать, но не по прямой линии, а зигзагами, словно она в своем смятении сама не знает, куда ей броситься, чтобы избежать угрожающей ей опасности. Движения ее становятся все более и более порывистыми, жестикуляция - возбужденнее. И вот, наконец, она несется в вихре бешеного вальса. Временами она останавливается как бы для отдыха, изображая полное изнеможение и жестами умоляя публику поспешить к ней на помощь. Но публика знает или предупреждена, - как в настоящем случае, - что "спасти" танцующую должен только тот, кому она бросит какой-нибудь предмет: платок, ленту, перчатку или еще что-нибудь. Роль "спасителя" состоит в том, что он выходит на "арену" и останавливается в позе желающего помочь. Тогда танцующая бросается ему на грудь, разыгрывая восторг радости по поводу своего спасения и выражая благодарность спасителю. Разумеется, этим спасителем должен быть мужчина.

К этому танцу Кларисса надела соответствующий костюм, какой носят карибские королевы: короткую белую газовую юбку и лиф из того же воздушного материала, с очень низким вырезом и широкими рукавами. В волосах, ушах, на открытой шее и на почти обнаженных руках сверкали драгоценности. Костюм этот с особенной яркостью подчеркивал ее своеобразную красоту. И когда она, подобно блестящей бабочке, запорхала от цветка к цветку, демонстрируя изумительную грациозность и гибкость, даже самые строгие пуритане не могли не восхититься ею.

Мужчины затаили дыхание в томительном ожидании, кого именно из них изберет индейская чаровница своим спасителем. Все уже заметили, к кому именно клонятся ее симпатии, но интересно было знать, не захочет ли она прикрыть свое истинное чувство, вызвав к себе "на помощь" кого-либо из остальных кавалеров. Томиться долго неизвестностью никому не пришлось.

Сняв с правой руки расшитую драгоценными камнями перчатку, какие в то время носили богатые дамы, она протянула руку, как бы намереваясь бросить перчатку, и изящно переступила с ноги на ногу, вглядываясь в лица зрителей, отыскивая между ними своего избранника. Многие были заинтересованы ею и втайне надеялись, что драгоценная во всех отношениях перчатка будет брошена им. Но она упала к ногам как раз того человека, который вовсе не желал ее - к ногам Юстеса Тревора. Отказаться поднять перчатку было невозможно. Молодой человек поднял ее и выступил вперед. В нескольких шагах от девушки, под залитой огнями террасой, он остановился и, как этого требовал танец, раскрыл свои объятия. В то же мгновение к его груди приникла другая, упругая грудь, вздымающаяся бурно и взволнованно. Но это нисколько не восхитило юношу.

Однако этим дело еще не кончилось. Юстесу Тревору пришлось взять под руку воображаемую карибскую королеву и пройтись с нею по ярко освещенным аллеям сада. Такое зрелище было новым ударом для бедной Веги. Прелестная блондинка была близка к отчаянию, и, пожалуй, заболела бы или наложила бы на себя руки, если бы не судьба. Эта всевластная богиня нашла, что истинная любовь должна восторжествовать над всеми недоразумениями, ошибками и заблуждениями людей и прихотями врагов. Быть может, все объяснилось бы когда-нибудь и само собой, но могло случиться и другое: зеленоглазая ревность могла погубить все намеченные ею жертвы. Как бы там ни было, но судьба послала Веге и еще кое-кому помощь в лице двух бдительных добрых гениев, полностью раскусивших суть этой игры. Этими гениями оказались Сабрина Поуэль и сэр Ричард Уольвейн.

- Не знаете ли вы, моя дорогая, - спросил сэр Ричард у своей невесты, с которой переходил на интимное "ты" только в особенных случаях, - почему ваша сестра совсем не танцевала с Юстесом Тревором? Да и вообще весь этот вечер я не видел их рядом. Уж не случилось ли чего-нибудь между ними?

- Да, кажется, у них произошло какое-то недоразумение, - ответила Сабрина.

- Но по какому же поводу?

- Положим, повод-то есть...