Без пощады

С Анатолем получилось так же. Впрочем, на этот раз не по вине Тамилы. Довольно скоро выяснилось, что к Тамиле Анатоля влечет «как к человеку, а не как к женщине».

И что куда более его влечет к Эстебану Пинкола-Мартинесу, жгучему брюнету-испанцу, учившемуся на том же курсе по программе обмена творческой молодежью.

Что ж, среди людей балета такое случается сплошь и рядом…

Восьмое марта Тамила и Таня отмечали в обществе бутылки молдавского вермута «Кувшин Овидия».

Томная, воздушная Тамила рыдала у Тани на груди, и все было как раньше (Люба улетела на праздники в Ялту со своим парнем, кадетом-подводником).

А Таня, вдыхая нежный запах свежей мимозы, изрядную охапку которой преподнесла ей Тамила, размышляла над невеселыми своими обстоятельствами.

Например, над тем, что с Международным женским днем ее поздравили только двое мужчин — папа и Кирюха. Ну, если посчитать еще официальные поздравления куратора их группы профессора Шаровцева… Тогда — трое мужчин.

И в Оперный театр ей пойти не с кем. Не говоря уже о Ялте…

Наконец, пожелай она посетовать, как Тамила, на то, что все мужики сволочи, даже посетовать как следует у нее не получится! Потому что «мужиков» она совсем не знает — ни сволочей, ни херувимов.

Не считать же папу и Кирюху, в самом-то деле?

В школе у Тани не было романов — нежные объятия с мафлингами не в счет.

Но ведь и в университете она тоже ни с кем не познакомилась! А как же молодость, которая пройдет? А как же одинокая старость?

Вдруг она и есть тот самый «синий чулок», превращением в которого пугают всех способных к наукам девочек? Вдруг Люба права и просто нельзя быть такой гордячкой? А может быть, у нее что-то не в порядке с сексуальной ориентацией? Может быть, она… лесбиянка? И Тамила нравится ей не как подруга, а как… женщина! Вот нравится же Анатолю Родригес или как его там, Мартинес?

«Да, с личной жизнью нужно что-то решать…»

С такими мыслями Таня встретила свое восемнадцатилетие.

Поэт Воздвиженский вновь появился в Таниной жизни, когда она сдавала третью по счету сессию.

К четвертому экзамену ее гардероб — сплошь состоявший из джинсов с водолазками — насквозь пропылился библиотекой. В их с Любой общей комнате стоял запах трудового пота, такой отчетливый, что даже аромат новогодней елки, подмигивающей гирляндами с подоконника, восторжествовать над ним был не в состоянии.

Впрочем, чему удивляться?

Таня поставила перед собой цель сдать сессию на отлично. И со свойственным себе фанатизмом этой цели добивалась.

После двух экзаменов и без того щуплая Таня похудела на четыре килограмма. Темные корни волос отросли на неприличную длину в три сантиметра. Это было чересчур — не только по придирчивым Тамилиным меркам, но и по снисходительным Таниным. Но где взять время на возню с этим вонючим «Бельком»?

Однажды вечером сердобольная Люба не выдержала.

— Слушай, ну сколько можно зубачить? — спросила она. — От работы кони дохнут. Не в курсе, что ли?

— А варианты? — Таня нехотя оторвалась от экрана планшета, где вращалась похожая на сандвич модель Голубиного Саркофага с планеты Авлида. Она готовилась к последнему экзамену — «Практика полевых исследований».

— Ну… Можно, например, пойти в синемашку.

— Ненавижу синемашку! Пустая трата времени. «Взиу! Ввизззиу! Ч-чух». — Таня небесталанно изобразила стрельбу из чоругского бластера. — Мозги по стенам, ни фига не понятно, но пограничники рулят!

— Не обязательно же на боевики ходить…

— А на что тогда ходить? Может, на мелодрамы? Так они ведь еще хуже! «Я любила тебя! Но ты предал мою любовь! Ы-ы-ы-ы!» Одни сопли… — Голос Тани звучал ожесточенно.

— Можно сходить в кондитерскую, чаю попить с эклерами.

— Я на диете.

— С каких пор, интересно?

— С сегодняшнего вечера, — буркнула Таня. — И вообще, что ты ко мне прицепилась?

— Ну у тебя и хара-а-ктер…

— Какие есть — такие есть!

— Пошла бы хоть погуляла… Может, с кем-нибудь познакомилась бы…

— Ага. В такую погоду познакомишься, как же… С песиком бродячим, с Шариком. Или с Дружком. А что? Чем не сюжет для мелодрамы? «Таня и Дружок». В конце оба умирают от чумки. — Таня устало уронила голову на руки, но вдруг встрепенулась и нервно добавила: — И, кстати, с чего ты взяла, что я вообще хочу с кем-то знакомиться?

— Знаешь, Танек… Только ты пойми меня правильно… — вкрадчиво начала Люба. — В Великой Конкордии есть такое общество для молодежи — «Чистая земля».

— Слышала. Это которые убирают везде за бесплатно, что ли?

— Да нет, убирают материализаторы. Материализаторы Абсолютной Чистоты. А парни и девушки из «Чистой земли» — они другую чистоту блюдут. Половую, — пояснила Люба. — Я когда в Хосрове была, мне сунули проспект пропагандистский… Там такие лозунги были!

— Лозунги?

— Ага. «Воздержался сегодня — воздержись и завтра!» Или такое: «Кому по силам воздержаться — легко за Родину сражаться!» Они там и среди семейных пар соревнования устраивают. Кто дольше воздержится.

— Ай молодцы, — угрюмо процедила Таня. — Только к чему ты мне все это рассказываешь?