(без) Право на ошибку

Я почувствовал, что завожусь. Что из меня лезет мое темное «я» способное к хренам собачьим снести всю гостиницу и этот город. Что за долбанным консервным ножом она обладает, если вскрывает меня, как жестяную банку, и достает наружу те эмоции, которых не может там быть?

Я же Веринский. «Испанец» с правом на кровавую корриду. Я работаю как полный псих, как чокнутая машина для того чтобы иметь все эти права. И меня не трогают ни простые радости, ни все эти люди, которые мечутся вокруг, ни чувства, которыми так любят кичиться доморощенные позитивисты и романтики.

И с чего я так завелся?

Все что я знал — думал — про Настю — не правда, она как все. А «все» меня не интересовали. Так что это просто еще одна хорошенькая телка, которую так приятно разложить и…

Мы зашли в лифт, устланный роскошным ковром, и она вдруг сняла туфли. И тут же стала совсем маленькой, такой, как я ее помнил, такой, которой удобно укладывать подбородок на макушку и обнимать сзади, когда стоишь и смотришь на что-нибудь поистине величественное. Мы ведь и успели съездить только в Барселону, но потом…

А я чуть не взвыл от затопившего меня непонятного чувства, скрутившего все внутренности. Она это специально?!

Я не знал. Я уже ни хрена не знал.

Настя с наслаждением пошевелила пальцами ног в тонком капроне, а я глаз не мог оторвать от этих пальцев с красными ноготками. Мне захотелось погладить их, облизать, как долбанному фетишисту. Сложить эти ступни себе на колени, обхватить тонкие лодыжки, пробежаться ладонями по стройным ногам туда, где виднеется разрез на платье, а потом еще выше…

Я шумно вздохнул и поднял голову.

И встретился с потемневшим от желания взглядом.

Она хотела меня. И это пьянило посильнее наркотика. Что бы ни происходило между нами я был уверен в одном — и тогда, и сейчас она хотела меня. Не возможно было подделать такой взгляд. Учащенное дыхание. Запах возбужденной женщины.

Нет, не женщины.

Ее запах.

По которому я всегда сходил с ума.

Лифт тренькнул и открылся. А я едва подавил в себе желание закрыть эти створки и взять ее прямо здесь, на этом пушистом ковре. Под камерами системы безопасности.

Нет, это бред. Я никому не собирался показывать своей слабости. Или ее роскошную задницу, которая в этом платье выглядела умопомрачительно, а уж когда она нагнулась за туфлями, меня и вовсе повело.

Я дошел до своего номера, открыл дверь карточкой и сразу двинулся к бару, даже не глядя, идет ли она за мной.

Идет, куда денется.

Мне надо было притормозить. Выпить. Или я опозорюсь, как подросток.

Я не обернулся на звук закрываемой двери.

Но на шелест снимаемого платья я не мог не обернуться.

Она стояла возле входа, хрупкая и гибкая одновременно, в почти прозрачном белье телесного цвета — будто голая — и чулках на тонких резинках.

Стояла и смотрела на меня… Снова с вызовом?

Я глотнул коньяк. Мне надо было хоть что-то сделать, чтобы не наброситься и не разорвать на ней все эти лоскутки в ту же секунду.

А Настя перешагнула через платье, лежащее на полу невзрачной кучкой, вплотную подошла ко мне, взяла из моих рук коньяк и сделала большой глоток.

А потом просто швырнула бокал за спину, так что он ударился о дверь и раскололся с обиженным звоном.

ГЛАВА 7

Михаил

Не помню, когда я так сходил с ума…

Точнее, помню. Пять лет назад. Когда эта маленькая дрянь действительно была маленькой.

А девочка созрела… По другому и не объяснишь ее совершенные, сумасшедшие, голодные движения. Не имеющие ничего общего с робкой нежностью, которую она демонстрировала раньше. Мелькнула мысль, что ей просто в кайф трахаться — и не важно с кем — но тут же пропала, потому как я уже не мог думать, не мог анализировать.

Она резким движением распахнула мою рубашку, от чего пуговицы хваленой марки разлетелись в разные стороны, и провела ногтями по моей груди — от шеи до пояса брюк.

Даже не заморачиваясь с пиджаком.

Просто процарапала дорожку к моему паху, будто единственное, что ее интересовало — это мой стояк. А потом выгнулась, потерлась о меня всем телом, одновременно запуская руки под одежду, прижимаясь ко мне, ощупывая мышцы спины и кусая меня за подбородок, а дальше и вовсе — привстала на цыпочки, что ли? — впиваясь острыми зубками в мои губы.

Я осатанел от этих действий.

От ее уверенности.

От того, что инициатива снова принадлежала ей — она словно пыталась подмять меня под себя, столкнуть в пропасть, превратить в долбанную тряпку, поставить свою изящную ножку мне на горло и насладиться своей доминантной ролью, которая настолько ей подходила.

Ну уж нет. В это пекло мы полетим вместе.

Я подхватил ее под задницу, впиваясь пальцами так, что наверняка оставил синяки, и быстро прошел в спальню. Где просто бросил на кровать слишком самостоятельную гостью, а потом одним движением, не заботясь о том, что я могу порвать тончайший капрон, стянул с нее чулки.

И привязал этими чулками к изголовью ее руки.

Она не сопротивлялась. Смотрела на меня своими ведьминскими глазами.

В них мелькала насмешка.

— Что, девки не дают тебе просто так — приходится связывать?

Не удержалась ведь.