Без Царя…

— Так… — отбросив посторонние мысли, возвращаюсь к исчерканной пометками тетради. Это не просто дебет-кредит с покупкой говядины и яиц, а настоящее уравнение со многими неизвестными.

Значительная часть моих доходов несколько… виртуальна? Да, наверное так можно сказать.

К примеру, часть доходов от букинистики составляют книги, и ценность некоторых томов достаточно велика. Но… конъюктура этого рынка очень специфична, и куда как сложнее той же торговли зерном. Даже в военное время!

Нужно учитывать массу факторов, в том числе и переменчивую моду на каких-то писателей или жанровые направления. А Революция? Несколько месяцев, и страну начнут покидать состоятельные люди, по мере возможностей увозя с собой всё самое ценное, в том числе, разумеется, и книги.

А сама Российская Империя? В ближайшие даже не годы, а десятилетия, книжный рынок, да и антикварный вообще, станет здесь уделом немногих коллекционеров. Внушительный пласт людей, которые в принципе могут что-то покупать и продавать, исчезнет на долгие годы.

Соответственно, в Европе и США сильно просядут цены на старинные и редкие книги, антиквариат, драгоценности и прочие предметы роскоши. Потом поток эмигрантов из Российской Империи станет шире, а господа-товарищи развернут торговлю предметами искусства, антиквариата и другими ценностями, и что характерно, за… хм, бесценок.

Другая часть моих средств вложена в антиквариат. Ну, как вложена… На Сухаревке я бываю часто, да и не только там. Порой натыкаюсь на интересные образчики старины, которые можно приобрести замечательно задёшево. Бывает, что и ошибаюсь… а ещё чаще мешает сознание человека двадцать первого века, и покупаю я вещицы, которые станут ценными лет этак через семьдесят.

Больших капиталов я на этом не нажил и вряд ли наживу, да и все мало-мальски ценные вещицы я стараюсь переправлять в Данию к матери. Но там далеко не всё просто…

А ещё нужен обменный фонд, которым я пытаюсь жонглировать в свою пользу. Не всегда финансовую. Иногда обычные запонки, красная цена которым не больше червонца, могут оказаться решающим аргументом для коллекционера, сподвигнув его на что-то, нужное мне.

Отдельно — вещи вовсе нематериальные, как например, обещание Макса Волошина[3], проживающего ныне в Крыму, «всенепременно» побывать на свадьбе моей сестры, намеченной на июль семнадцатого в Севастополе. Ресурс? Безусловно!

— … а если так? — быстро выписываю на тетрадном листке имена людей, бывающих у Волошина на его Коктебельской даче:

Брюсов

Белый

Мандельштам

… и начинаю припоминать их сильные и слабые стороны, привычки и особенности характера.

Большинство из них я знаю как минимум заочно, состоя в переписке. Я по-прежнему не вхожу в число людей искусства, по крайней мере в его настоящем, а не в богемно-интеллектуальном смысле.

С кем-то я пересекался как букинист и антиквар (последнее скорее как посредник и иногда эксперт), с кем-то как переводчик, ценимый за способность перевести текст не просто максимально точно, но и учётом особенностей региона, в котором родился, вырос или долго жил автор. Это далеко не так просто, а ведь порой перевод напрочь меняет смысл исторического трактата или поэтического образа.

С другими я знаком как домашний учитель их друзей или как член Гимнастического общества. А с некоторыми, как например, с ныне покойным Барсовым[4], и вовсе познакомился на Сухаревке.

— Так… — ставлю галочку напротив Белого[5]

. Его, увлекающегося оккультизмом ещё с гимназических времён, зацепить не сложно! По крайней мере мне, человеку, отец которого в той ещё жизни предпочитал всем телеканалам «Звезду» и «РенТВ».

Мистической дряни разного рода на Сухаревке валом! А я, вскормленный РенТВ и воспитанный Интернетом, благодаря курсу по искусству Университета Барселоны, смогу не только отличить одну дрянь от другой, но и придумать ей интересную и правдоподобную историю!

Стыдно ли мне? Да ни капли… Я точно знаю, что Белый собирался провести лето в Крыму, а от Коктебеля до Севастополя всего-то сто сорок два километра по прямой.

Откровенную ерунду я покупать не буду, а вещь «с историей» ценилась всегда. Собственно, порой история вещи более важна, чем её качество! А выдуманная ли она… какая, собственно, разница?!

— Куплю, сочиню что-нибудь интересное и отправлю в подарок, — решил я, — а потом, как бы между делом, и на свадьбу Любы можно пригласить… Да, решено!

Решив отчасти проблему приглашённых гостей с нашей стороны, несколько расслабился. Проблема эта, на самом деле, стояла более чем остро! Кто у нас со стороны невесты? Папенька… а это не лучшая реклама, знаете ли!

А вот если будет не только Юрий Сергеевич и пара-тройка гимназических подруг Любы, но и Волошин, Белый, да два-три профессора, отдыхающих на этот момент в Крыму и попавшихся мне на карандаш, то сторона невесты будет выглядеть вполне пристойно.

Расслабившись, я замурлыкал одну из моих любимых песен.