Без царства земного

– Я хочу, чтобы ты рассказал мне о себе, – произнесла госпожа. Лицо у нее было холодное и чужое, и большие темные глаза тоже чужие; но в голосе звучала решимость. – Я не спрашиваю, чем ты промышлял, когда ушел из дома… об этом тебя уже спрашивал отец, когда принимал на службу.

Девушка невесело рассмеялась.

– Я хочу знать, как ты жил у себя на родине. Расскажи про свою семью.

Он наконец поднял на нее глаза.

– Зачем?

Им не нужно было много слов, чтобы понимать друг друга. Феано крепко сцепила руки на коленях и, слегка покраснев, повторила:

– Расскажи. Я твоя хозяйка, и я велю.

Он подчинился. Эйрик понял, что именно ей хочется услышать; и рассказал и про Асу с маленьким сыном, и про свое изгнание. Прежние боль и гнев опять заговорили в нем… Глаза Феано блеснули, и Эйрик понял: она тоже угадывает в том, что началось сейчас, повторение прежнего.

Когда он закончил, Феано коротко поблагодарила телохранителя за откровенность и, поднявшись, сразу ушла. Эйрику было неведомо, как молодая госпожа воспользовалась услышанным; однако потом она продолжила избегать его. И больше почти не выходила на люди – нужда в охраннике отпала; теперь Эйрик в основном сопровождал только самого Романа Мелита, когда тот отправлялся по различным делам.

А потом к Мелитам зачастили гости. Эйрик не помнил такого нашествия уже давно. Эта семья жила не то чтобы уединенно – просто они проводили в Константинополе не так уж много времени; каждую весну Роман Мелит выходил в море, по разным государственным и торговым делам, хотя сам купцом не был. А зимой хозяева уезжали в имение; иногда уезжали и летом. Феано, случалось, подолгу оставалась без отца, под надзором одной только старой тетки, которую приглашали к ним пожить. Но, разумеется, тогда не могло быть и речи о том, чтобы принимать гостей-мужчин.

А сейчас гостей набралось столько, сколько не перебывало за иные полгода. И Эйрика осенила догадка. Молодую хозяйку опять сватали! Стало быть, Варда Мартинак еще не считался ее женихом!..

Сын Дионисия Мартинака тоже приходил к Мелитам раза два или три, и беседовал с Феано. Но его не слишком выделяли среди прочих. Значит, Эйрик не ошибся.

Но все одно – Варда Мартинак или другой, мужем Феофании Мелитены станет только равный по происхождению и положению. Или же тот, кого счастливый случай вознесет до нее. Но слишком самонадеянно думать, что это будет он.

Эйрик Бьернсон положил себе: как только произойдет то, что должно произойти, он немедленно покинет этот дом и не будет больше служить у Мелитов. Сколько бы ему здесь ни платили! Если Феано достанется другому, видеть счастливого соперника будет невыносимо. Возможно, Эйрик опять уйдет на север, к своим, и станет хирдманном18, снова примется добывать славу и богатство в бою; и сорвет с шеи постылый символ христианства, который почти ничего не значил даже для многих приверженцев этого учения.

Феоктист надолго забыл о своем обещании разобраться с критскими свитками. Возможно, ему попросту было недосуг: Роман Мелит привлек сына для того, чтобы выяснить побольше о Мартинаках. Оказалось, что в целом Варда не солгал. Имение Мартинаков располагалось в трех днях пути от столицы. Оно было большим, но запущенным. И, однако же, Варда регулярно сносился с управляющим, а то и сам ездил туда и подолгу оставался в провинции, пытаясь извлечь из имения доход. Он никогда не служил при дворе, в отличие от Михаила Мартинака… возможно, чтобы не привлекать слишком много внимания к своей особе? А еще Варда занимался торговлей, у него была доля в продаже некоторых товаров на севере. Для придворных, получавших императорскую ругу, торговля считалась малопочтенным занятием – или попросту василевс не желал, чтобы его приближенные имели независимый источник прибыли.

Тридцатилетний Михаил Мартинак разительно отличался от брата: он был опустившимся и откровенно развратным человеком, одним из многочисленных придворных паразитов. И, однако же, именно Михаилу по завещанию должна была достаться львиная доля семейного имущества. Феано даже предложила отцу – может быть, помочь Варде в торговле, вложить общие средства в какое-нибудь предприятие? Ведь Роман Мелит, будучи придворным, также не мог заниматься этим открыто. Патрикий признал, что это недурная мысль.

Что же касалось других соискателей… С тех пор, как Феано объяснилась с Вардой, отец с необычайной энергией взялся наверстывать упущенное. У них за два месяца перебывало не меньше двадцати новых человек, отцов с сыновьями, которые приходили в их дом как на смотрины. Некоторым Феано не показывалась вовсе; с другими женихами говорила в присутствии отца. Но никто не задел ее чувств так, как Варда.

И уж подавно – так, как Эйрик…

Феано услышала историю викинга из его собственных уст, и убедилась, что он человек благородного происхождения. И он был однажды счастливо женат, пока не лишился жены и сына по трагической случайности. Однако никто из двоих даже не заикался о том, чтобы Эйрик Бьернсон мог породниться с семейством Мелитов. Пропасть между ними была непреодолима; по крайней мере, сейчас.