Без видимых повреждений

История убийства Мишель Монсон Мозур до сих пор не утратила резонанса в Монтане. Во время одной из многочисленных поездок в Биллингс, которые я совершала, чтобы поговорить с семьями Роки и Мишель, социальными работниками и полицией, я зашла в офис окружного прокурора Биллингса. Сейчас эту должность занимает молодой мужчина со светлыми волосами по имени Бен Халверсон. Мы общались по телефону, и когда я упомянула, что хочу поговорить о деле Мишель, он ненадолго замолчал, а затем сказал срывающимся голосом: «Сейчас это дело преследует меня». Когда Мишель застрелили, Бен Халверсон был еще подростком. Он не знал ее лично. Никогда не встречался ни с кем из ее семьи. В частной беседе Халверсон сказал, что в своей личной и семейной жизни никогда не сталкивался с домашним насилием. Прокурор вырос в благополучной семье: они с родителями ездили в загородный клуб, а там никто не говорит о домашнем насилии. Но смерть Мишель подтолкнула Халверсона к этой работе.

В тот день, когда я отправилась поговорить с Беном Халверсоном, к нам присоединилась Стейси Тенни с кипой дел о домашнем насилии наперевес. Она вновь изучила их, готовясь ко встрече со мной, чтобы рассказать, кого и как они судили. Чтобы, в каком-то смысле, продемонстрировать, как они продвинулись с момента смерти Мишель.

При личном общении Тенни – мягкая и немногословная, изящная женщина, глядя на которую думаешь, что она много лет занималась балетом. На Тенни струящаяся шелковая рубашка. Стейси рассказывает мне о том, как сильно ее поразила смерть Мишель. Тенни читала и перечитывала дело девушки, пытаясь, как и члены семьи Мишель, понять, что же упустила. А упустила она то, чего Мишель ей не сказала. «Не думаю, что сейчас поступила бы как-то иначе», – говорит Тенни. Эти слова как будто причиняют ей физическую боль. Именно в ее департаменте с Роки сняли обвинения, которые предъявила Салли, ошибочно объединив их в одно производство с делом Мишель. Хотя первоначально отчет был написан полицейскими, которые преуменьшили серьезность ситуации и не предоставили департаменту Тенни достаточной информации для того, чтобы привлечь Роки к ответственности. Я подумала, что один лишь разговор со мной для этой женщины граничил с подвигом.

Салли отвезла меня в начальную школу, в которой учились Кристи и Кайл. В углу детской площадки в честь детей посажено дерево, и стоит скамейка с табличкой, на которой выгравированы имена их. Учительницу Кристи горе сломило настолько, что она взяла отпуск за свой счет до конца года. Салли говорит, что ее каждый раз будто бьет током, когда на формулярах книг, которые сейчас на руках у ее нынешних внуков, попадаются вписанные когда-то давно имена Кристи и Кайла, ведь и они брали эти книги в библиотеке.

Как-то раз, примерно через год после смерти внуков, Салли приснилась Мишель, которая крестила сама себя в реке, и женщина почувствовала жар в ухе. «После их смерти я всё время молилась, пусть они явятся мне». И потом Салли ощутила этот жар и желание подняться в детскую комнату Мишель, где и увидела Кристи, которая сказала своей Бугге: «Мы в порядке. Папа убил себя, потому что был несчастлив». Салли сказала, что после этого ей стало легче.

После того, что сделал Роки, Пол хотел снести дом, но, по словам Салли, городской совет ему не позволил, и поэтому Пол продал дом за бесценок, чтобы сбыть его с рук и вычеркнуть из жизни. Как-то раз новый владелец позвонил Салли и сказал, что обработал стены пескоструйным аппаратом, чтобы избавиться от въевшейся золы, и обнаружил на золе отпечатки маленьких ножек. «Теперь я знаю, мир духов существует, – говорит Салли, – раньше я во всё это не верила».

Алисса сказала, что сны о том, как она спасает детей, приходили один за другим: она заворачивала племянников в ковры, прятала в матрасах и шкафах, делала всё, чтобы уберечь их от Роки. Алисса рисовала портрет Мишель, и нос всё никак не получался, но она не могла остановиться: стирала, перерисовывала снова и снова, пока как-то ночью не услышала, что кто-то прошептал ее имя. В доме больше никого не было, и Алисса может с уверенностью сказать, что картина улыбнулась ей. С тех пор девушка больше не притрагивалась к этому портрету. Она съездила к месту, где семья – Мишель, Роки и дети – обычно разбивала лагерь, и сфотографировала лес, а позже, когда фотографии были проявлены, среди крон Алисса увидела Мишель, обнимающую детей; Роки и Бандит тоже были там.

Мишель, Кристи и Кайла похоронили в одном гробу нестандартного размера, уложив так, чтобы мать обнимала детей. Как-то раз Алисса показала мне фотографию: все трое лежат в гробу с закрытыми глазами. И я почувствовала, что Мишель – и моя сестра, и что я потеряла ее. Я не могла на это смотреть. Алисса купила книгу «Жизнь после травмы», прочитала ее от корки до корки и прошла все тесты с результатом, который знала и так: она была поражена горем. У нее был посттравматический синдром. Тоска о сестре разъедала ее.