Безбилетники

– Трава почему-то не помогала. Так, какая-то забавная дурь, но я ждал большего, а гениального почему-то не рождалось. Я стал пробовать разные «колеса», варил «молоко», жарил «кашу». Все без толку. Тут бы прийти к выводу, что этот путь – тупиковый, но вокруг уже появились новые друзья, сложился интересный круг общения, круто замешенный на романтике запретных плодов. Вечерами мы думали, к кому бы пойти, чем бы убиться. Кто-то все время описывал что-то новое, рассказывал об ЛСД, и мне хотелось попробовать что-то посильнее, раздвинуть рамки восприятия. Тогда я еще не собирался колоться. Боялся, что присяду. А несколько моих приятелей уже попробовали. Они по-прежнему были моими друзьями, но в этот «клуб» по интересам я был не вхож. Меня не звали на некоторые вечера, я все чаще выпадал из общения. Ничего, думал я, чувствуя свою ущербность, – зато у меня есть друзья-трезвенники. Правда, с ними было не о чем говорить, кроме баб, спорта, дачи или рыбалки. И вот однажды мой дружок Сева притащил шприц и радостно заорал: «Чувак, это не черняга какая-то, это чистяк! Это настоящий наркотик правды! Только сегодня, из Питера подогнали. Ты готов?»

Я как раз поссорился с девушкой, и в глубине души уже морально дозрел. А, пропади все пропадом, подумал я, и согласился разок попробовать, еще не осознавая, что однажды продырявленная вена – это как потеря девственности: раз и навсегда. Для повторения опыта просто не остается серьезных препятствий.

Короче, мне понравилось. Я будто снова начал жить с чистого листа. Я был светел и прозрачен, словно ребенок, но с восприятием взрослого и с памятью о прошлых своих ошибках. Мне казалось, что я больше никогда не стану наступать на старые грабли глупых обид и взаимных оскорблений. Что нужно делать добро и прощать зло. Я был трезв, добр, спокоен и рассудителен. Да что там! Мне казалось, что я стал невероятно мудр…

Но уже на следующий день зло вернулось, и в трехкратном размере. Я взбесился из-за какой-то мелочи и, вспоминая вчерашнее безмятежное состояние, даже удивился такому контрасту. Повод был ничтожен, на него не следовало обращать внимания. На этой разнице состояний я понял, что зло гнездилось где-то в моих недрах, поскольку я прекрасно помнил его вчерашнюю абсурдность, был сознательно настроен против него, а тут вдруг так легко сорвался.

Это простое открытие страшно удивило меня, дало пищу для размышлений, но исподволь родило желание попробовать еще. Конечно, казалось мне, я делаю это не из-за тупого наслаждения, а лишь в качестве закрепления опыта, как естествоиспытатель анализирует эффект от новых лекарств. Правда, того раствора больше не было. Но я быстро стал не столь избирателен. Мне стало казаться, что для творчества пойдет любое изменение сознания, что трава – для лохов, а к серьезным открытиям ведут только серьезные вещества. К тому же физически я по-прежнему ни от чего не зависел. И я вступил в этот закрытый клуб под крепкое мужское похлопывание.

Помню, первым делом старшие товарищи научили: купи себе шприц с резиновым поршнем: им мягче двигаться. Заклей деления скотчем, чтобы они не стерлись со временем. Не бойся толстой иглы: дырки от нее заживают быстрее, чем от инсулинки. В общем, ввели в курс.

Наркоманы – люди удивительно чувственные, добрые. Пока есть чем проставиться, конечно, тебя окружат заботой. «Как ты себя чувствуешь?» «Не жарко?» «Не холодно?» «Не надули ли тебе мимо вены?» «Не трухануло ли тебя от грязного раствора?» Эта удивительная дружба с почесыванием спинок (тело чешется, когда грязный раствор) – странный симбиоз обреченных. Но от этой обреченности, от этого танца со смертью между людьми устанавливается теплая глубокая забота. Как в окопе перед последним боем: некогда ссориться, да и глупо. Бесы своих почти не трогают.

Была и другая сторона медали. Я еще не понимал, что люди, попавшие в зависимость, слабеют морально. Обманывают, подлят, стучат. Сильные ощущения ослабляют волю, делают даже крепкого человека готовым на все. Я никогда не забуду, как один из залетных торчков катался у меня на кухне по полу, целуя мне ноги только за то, чтобы получить на один кубик больше. Такое я видел только в кино, и тогда меня это поразило. Но я не подозревал, что сам могу так же оскотиниться. Увы, есть вещи, которые сильнее нас, особенно если мы сами разрешаем им стать сильнее.