Безбилетный пассажир

В следующий раз я попал на Кубу через двадцать лет. Ржавые машины, обшарпанные отели и пустые магазины. Мы тогда говорили, что у нас в магазинах ничего нет – и были не правы. Хотя бы веревка, мыло, гвозди – но что-то обязательно было. А вот на Кубе в магазинах действительно ничего не было. Ничего – кроме продавца.

Но люди такие же приветливые и жизнерадостные, как раньше.

В посольстве был прием по случаю 7 Ноября. Приехал и Фидель. Его сразу же окружили работники посольства, все очень высокого роста, как будто специально подбирали, чтобы были не ниже Фиделя. Ко мне подошел мой старый знакомый Альфредо Геваро.

– Куба си! Янки но! – улыбнулся он и подмигнул.

Я виновато развел руками (чуть позже расскажу почему).

– Пойдем к Фиделю. Он будет рад тебя видеть, – сказал Альфредо.

– Он меня не узнает. Мы встречались двадцать лет назад, и смотрел он не на меня, а на Скобцеву.

– Фиделю достаточно взглянуть один раз, и он на всю жизнь запомнит. Пошли.

И он сквозь охрану провел меня к Фиделю Кастро.

– Узнаешь?

Фидель, поседевший, но по-прежнему обаятельный, посмотрел на меня сверху вниз, затянулся сигарой и сказал:

– Фильм про маленького мальчика.

Узнал.

Между прочим. В 1963 году в Москве я случайно встретил на улице Альфредо Геваро, и тот пригласил меня на прием по случаю Дня Кубинской Революции в ресторан «Прага».

Я надел черный костюм, галстук и пошел. В вестибюле наверху, у лестницы, гостей встречал кубинский посол, молодой человек лет двадцати пяти, и его приближенные. Я пожал им руки и вошел в зал. Огляделся. Народу много, а знакомых, кроме Альфредо – никого. Видно, я попал на прием не моего ранга – повыше. К столам не протолкнешься, почему-то на всех приемах, даже в Кремле, у столов обязательно толкучка – такое впечатление, что гостей дома неделю не кормили.

Вышел в вестибюль, закурил. Стоял напротив посла. Посол улыбнулся мне. Я – ему.

И тут охрана засуетилась, распахнулась дверь, и в вестибюль стремительно вошел маршал Советского Союза Семен Буденный. А за ним высшие лица государства, члены Политбюро: товарищи Микоян, Подгорный, Гришин. Фурцева…

Буденный поднялся по лестнице прямо ко мне, обнял, расцеловал и поздравил:

– С праздником тебя, камрад! Куба си – янки но!

А за ним и все остальные товарищи пожали мне руку, сказали: «Куба си – янки но!» и прошли в зал.

Немая сцена. Я смотрю на посла. Он – на меня.

Я развел руками – и слинял

.

Что говорят в Мексике о грузинах

В Тбилиси со стороны отца у меня было две тети – тятя Надя и тетя Лена, четыре двоюродные сестры – Тако, Марго, Кето и Марина, и дядя Гриша, муж тети Нади. Когда я мальчишкой приезжал в Тбилиси, то очень любил у них бывать – особенно из-за дяди Гриши. Он в школе преподавал географию и рассказывал мне истории про дальние страны, и еще у него была настоящая шашка. Я был единственным мужчиной, продолжателем рода Данелия, и тетки с сестрами любили меня и очень баловали. И по случаю моего приезда обязательно устраивали обед. Очень вкусный. Покупали говяжью вырезку или цыпленка – то, что сами ели крайне редко. Они очень гордились, что мой отец – их брат – стал большим человеком, а потом были не прочь похвастаться и мной. Когда я после фестиваля в Акапулько приехал в Тбилиси, тети накрыли стол, не как обычно в комнате, а составили столы на веранде и позвали подруг и соседок. Посадили меня на почетное место в торце стола – дяди Гриши уже не было, и я был единственным мужчиной за столом – и тетя Надя сказала:

– Гия, расскажи, что говорят в Мексике о грузинах?

Все уставились на меня (думаю, я был первым человеком, побывавшим в капиталистической стране, которого они видели живьем).

Ну я, естественно, сказал, что мексиканцы грузин очень любят и уважают.

– Они, наверно, очень симпатичные, эти мексиканцы, – заключила средняя сестра Тако.

Песня народов севера