Безбилетный пассажир

Казаков сказал, что он в сценариях ничего не понимает. И поэтому он напишет отступления: как смеялось море, как пахли доски, как горела лучина… Чем больше будет страниц, тем больше заплатят. Я объяснил, что сценарий по страницам не оплачивается. Нам подписали максимум и больше не дадут.

– А мы в журнале напечатаем, – сказал Казаков.

Аксенов предложил сделать историю капитана и корабля второстепенной и ввести внучку капитана, жениха внучки, а центром сюжета сделать конфликт поколений. (Василий Аксенов был самым модным у молодежи писателем.)

– Что, так и будет эта внучка в шлюпке между кораблем и берегом мотаться? – спросил Конецкий.

– Ну, пусть корабль не на рейде, а у причала стоит.

– А якорь? А голова в фуражке? Мы же заявку подали с таким сюжетом.

– Ну, раз подали, давай писать ту, – пожал плечами Аксенов. – Вы просили предложения, я и предложил.

– Валя, а ты что скажешь? – спросил я Ежова.

– Я думаю, что все должно быть в меру, – сказал Валя. – Я понимаю, дали слово не пить – не пьем. И это нормально. Но начало работы надо отметить?! Мы ж православные люди!

На том все и сошлись.

Вечером в нашем номере за столом сидели: польский эстрадный квартет, матросы китобойной флотилии «Слава», Нани Брегвадзе (она гастролировала в Одессе и остановилась в нашей гостинице), братья Минц – циркачи из Майкопа, поклонницы Аксенова, поклонники Казакова и Конецкого, Петр Тодоровский с гитарой (он тогда жил в Одессе) и кинорежиссер Юрий Чулюкин – блестящий чечеточник…

^{Мы с Леоновым.}

На третий день меня разбудил телефонный звонок: по почте пришла бандероль на мое имя, надо забрать ее внизу. Спустился, взял, вернулся в номер.

Православные соавторы спят по своим койкам. Я отодвинул остатки вчерашнего пиршества, положил бандероль на стол, распаковал. Там был сценарий и конверт. В конверте записка: «Уважаемый Георгий Николаевич! Прошу ознакомиться с режиссерским сценарием «Девчонки с юга» (авторы Нусинов и Лунгин, режиссеры Абдылдаев и Гуревич) и сообщить ваше мнение. Главный редактор Госкино Дымшиц».

(До отъезда я согласился быть художественным руководителем этого фильма.)

Читать сценарий мне было не по силам. Решил отделаться общими словами. Я поставил на стол пишущую машинку, вставил чистый лист и быстро стал печатать: «Уважаемый Александр Львович! Ознакомившись с режиссерским сценарием «Девчонки с юга» (авторы Нусинов и Лунгин, режиссеры Абдылдаев и Гуревич), я…» Дальше застопорилось.

Стук машинки разбудил соавторов. Казаков посмотрел в окно и сказал:

– Голуби спят, на хер…

– Бунин ты, Юра, – отозвался Ежов. – Чехов!

Юрия Казакова критика называла «современным Буниным», и портреты его за рубежом печатались в журналах рядом с английской королевой.

– Который час? – спросил Конецкий.

– Восемь.

– Пора на Привоз (рынок в Одессе) за копченой ставридой ехать.

На следующее утро я хотел прочитать сценарий «Девчонки с юга», опять не смог. Начал печатать и опять застрял на том же месте…

В итоге я отправил телеграфом на имя Дымшица такой отзыв:

«Уважаемый Александр Львович! Ознакомившись с режиссерским сценарием «Девчонки с юга» (авторы Нусинов и Лунгин, режиссеры Абдылдаев и Гуревич), я всю неделю пью ваше здоровье. Ваш Георгий Данелия». На мое счастье, Дымшица через месяц куда-то перевели.

Но все на свете кончается, веселье тоже. И мы опять сели за стол совещаться. Ежов попросил напомнить сюжет. Я рассказал еще раз.

Казаков опять сказал, что он в кино ничего не понимает и напишет отступления.

Аксенов сказал, что раз договор подписали, надо работать.

А Ежов сказал, что все хорошо в меру. Уже почти сутки постимся…

…Первым улетел Аксенов – в Калининград, к маме. За ним – Юрий Казаков, в Алма-Ату, переводить очень толстый роман с казахского на русский. Потом Конецкого вызвали в Ленинград на партсобрание. Он подписал письмо в чью-то защиту, и теперь ему надо было получить выговор.

Мы с Ежовым проводили Конецкого, заплатили за гостиницу – за номер, за телефон, за разбитую люстру (ее разбили братья Минц из Майкопа, когда показывали свое мастерство – жонглировали пустыми пивными бутылками). И денег у нас осталось десять рублей на двоих.

Мы купили палубные билеты на корабль «Грузия» и поплыли в Ялту: там тогда снималась в фильме моя жена Люба. Ночью стоим на палубе, облокотившись на фальшборт – внизу море, над головой звезды. Я предлагаю варианты начала сценария, Ежов молчит.

– Валя, ну что ты молчишь? Не нравится то, что я предлагаю, – предложи другое. Ты же сценарист.

– Предлагаю…

И Ежов предложил сюжет про корабль отложить, а сейчас написать сценарий о человеке, у которого обнаружили тридцать три зуба и сделали из него «национальную гордость».

– Что-то в этом есть, – сказал я, подумав.

Начали «разминать» сюжет про зубы, – покатилось. Пока шли до Ялты, напридумывали на две серии.

Устроились в Ялте: Ежов в Доме творчества писателей, а я в гостинице у Любы. И сразу же позвонил Конецкому, рассказал новый сюжет и попросил его приехать в Ялту – будем писать вместе. Конецкий взял путевку в Дом творчества писателей и прилетел.