«Бежали храбрые грузины». Неприукрашенная история Грузии

Как и что там было, в подробностях опять-таки неведомо, разные слухи ходят, но факт есть факт: в конечном счете, заручившись помощью мощного по тем местам осетинского царства, каких-то горных варваров и тех колхов, которым власть Понта не нравилась, Фарнаваз войну выиграл. Однако власть после победы – как многие и до, и после него – из рук уже не выпустил, став, таким образом, первым «царем» всея Иверии (а на какое-то, хотя и явно недолгое время, видимо, и гегемоном Колхиды). Спустя же еще некий срок и царем без кавычек, поскольку Антиох Селевкид (первый или второй, непонятно) прислал ему диадему. Естественно, новоиспеченный монарх достойно отблагодарил вождя горцев и царя осетин, без помощи которых независимость Иверии не состоялась бы. Столь же естественно последовали реформы. Такие же, как и везде при подобных обстоятельствах. Старейшин попросили впредь не беспокоиться, маленькая, но гордая страна была обустроена по образцу империи Ахеменидов: поделена на области, возглавляемые губернаторами-эриставами, подобно персидским сатрапам имевшими как административные, так и военные полномочия. Разумеется, завязалась сеть нужных браков, обеспечивших на какой-то период мир. И жизнь потекла своим, уже вполне историческим чередом.

Не без усилия воздерживаясь от соблазна перечислить имена царей и описать многочисленные интриги районного масштаба, скажем лишь, что к середине II века до н. э. Иверия попала в зависимость от резко взлетевшей Армении, в конечном счете усадившей на престол в Мхете своего царевича, ставшего основателем второй иверийской династии – Дома Арташесидов, а затем вновь оказалась в эпицентре борьбы больших мальчиков, сперва Рима и Митридата Понтийского, а затем того же Рима и Парфии. Полилась кровь. Однако, помимо вреда, была и польза. Сломав Митридата, а заодно и его союзника Тиграна Армянского, по какому-то непонятному недоразумению известного как Великий, легионы (сперва Лукулла, а затем и Помпея) прошлись по Южному Кавказу бульдозером, установив свои порядки в бывшей понтийской Колхиде, а управление ею передав одному из своих вассалов. Мимоходом пострадала и Иверия, однако тогдашний ее царь Артаг, будучи единожды вразумлен, сразу же понял, что лучше не отсвечивать, и на его царство надолго перестали обращать внимание.

Шекспириана

Полного покоя, разумеется, не было. Да и не могло быть, учитывая, какой вулкан страстей полыхал на стыке границ могучего Рима, грозной Парфии и еще не вовсе растерявшей амбиции Армении. К тому же время от времени то один, то другой наследник умницы Артага пытался изобразить из себя что-то серьезное, в результате чего приходилось платить, как, скажем, в 36 году до н. э., когда Фарнаваз II (Бартом) себе на голову связался с Антонием. Но в целом около века или чуть меньше прошли спокойно, позволив иверийским Арташесидам, по крайней мере, навести порядок дома, на какое-то время поставив по стойке смирно эриставов, изо всех сил пытавшихся стать наследственными, а в идеале и независимыми от Мцхеты. В итоге в первой трети I века н. э. Иверия, ранее считавшаяся окраиной Ойкумены, неожиданно для многих заявила о себе. Успешно вписавшись в войну Рима с Парфией при Тиберии, царь Фарсман I сумел выбить из Армении парфян и посадить на тамошний престол своего брата Митридата. Позже, правда, случилась так называемая «операция Радамист» (царь попытался окончательно взять Армению под себя, убив брата и заменив его сыном), но итог этой гамлето-макбетовщины оказался печальным: после почти 20 лет войн парфянские Аршакиды прочно усадили на армянский престол парня своего принца. Армения окончательно ушла из зоны римского влияния. Фарсману пришлось (оправдываясь перед Римом) убить родного сына, бывшего армянского царя, объявленного добрым папенькой виновником авантюры, и с этих пор ивериец стал очень послушным, аккуратно помогая Империи во всем, чего та волила пожелать.