Безликий

Но только коляска выбралась из плотного потока транспорта и повернула на улицу Михельсона, Лука немедленно натянул вожжи, останавливая лошадей. Дорога оказалась перегорожена живой цепью констеблей и целой толпой зевак, среди которых преобладали местные иудеи в традиционных черных одеяниях. На полицейских ротозеи напирать не решались: те стояли в полной боевой выкладке и вид имели откровенно недобрый. Из-за соседнего дома выплыл небольшой дирижабль, пошел на снижение, завис над крышами. Пулеметные гнезда гондолы были открыты, наружу торчали ствольные блоки гатлингов.

Очередная облава?

Но нет — тут и там сверкали ослепительные магниевые вспышки, отчаянно строчили заметки в блокнотах стоявшие поодаль газетчики, стелился над улицей едкий черный дым, совсем непохожий на тот, что вырывается из труб паровиков.

За оцеплением что-то горело. Ссудная контора?

Вот черт!

К нам подбежал молоденький констебль в дурно подогнанной и еще толком не обмятой форме и истошно завопил:

— Проезд закрыт!

Лука хмуро глянул на постового сверху вниз и оглянулся назад в ожидании распоряжений.

— Отъезжайте! — с надрывом крикнул молодой полицейский и схватил висевший на груди служебный свисток.

— Больше уважения, моншер! — усмехнулся я, хоть сейчас и было не до шуток, и объявил: — Лука, разворачивайся!

— Скажи, что это горит не банк! — прошептала Софи; она вцепилась мне в плечо с такой силой, что побелели пальцы.

— Сейчас все узнаю.

Я выпрыгнул из коляски на асфальт и быстро огляделся. Пробиться через толпу зевак к оцеплению не представлялось возможным, да и обзор оттуда оставлял желать лучшего. В идеале стоило забраться на крышу соседнего дома, но там уже маячила фигура вооруженного винтовкой констебля.

Не пожар, нет. По крайней мере — не только пожар. Слишком уж всполошились стражи порядка. И опять же — где тогда огнеборцы?

При этом дымом тянуло все сильнее, из-за оцепления доносились резкие отзвуки неразборчивых в уличном шуме команд. Туда никак не прорваться. Или… все же есть шанс?

К дому, выходившему на ссудную контору фасадом, примыкал высокий каменный забор, на него непонятным образом умудрился забраться совсем молодой паренек в неброском сером костюме, поношенных ботинках и котелке. Он что-то увлеченно писал в толстой тетради, солнечные блики сверкали на стеклах пенсне. Ловкач пробрался за оцепление, но стянуть его с забора полицейские могли лишь с помощью лестницы, а у них сейчас были дела поважнее.

Я перебежал к углу дома и только взялся за водосточную трубу, как сзади подскочил постовой.

— Стой! — крикнул пузатый усатый констебль и протянул руку, но я уже уперся носком ботинка в прибитый к стене жестяной хомут и одним резким рывком закинул себя наверх. Там спешно ухватился за следующее колено, подтянулся, вновь оттолкнулся ногой и взгромоздился на каменную ограду, поверху которой, на мою удачу, не вмуровали ни железных штырей, ни битых бутылок.

— Слезай оттуда, поганец! — взъярился полицейский. — Слезай немедленно, кому сказано!

— Спокойствие, милейший! Всенепременно слезу, дайте срок! Только отдышусь самую малость!

— Уж я тебе! — пригрозил констебль дубинкой и врезал ею сунувшегося по моему примеру к водосточной трубе газетчика. — А ну пшел отсюда!

Пока полицейский отвлекся, я перебрался к парню с тетрадкой и окинул взглядом открывавшуюся с высоты картину. Та не порадовала.

Почтенные господа Фойл и Морс могли спать спокойно — горела не их Ссудно-сберегательная контора, а замерший посреди улицы полицейский броневик. Нос самоходной коляски был разворочен взрывом порохового движка, из распахнутой дверцы вовсю валили клубы черного дыма. Стволы гатлинга в повернутой набок башенке бессильно уставились в небо.

Но пострелять пулемету все же довелось: двери ссудной конторы были пробиты длинной очередью, а на залитых кровью ступенях валялось два безжизненных тела. Еще один покойник замер немного дальше по тротуару. Стена дома за ним была выщерблена и забрызгана красным.

И что это было? Налет?

Тут и там с важным видом вышагивали высокие полицейские чины, суетились сыщики в штатском, делали снимки фотографы. Без лишней спешки осматривали место преступления криминалисты: кто-то собирал стреляные гильзы, кто-то складывал в бумажные пакеты оружие убитых.

Неожиданно прогрохотало несколько частых выстрелов, и все пригнулись, но тревога оказалась напрасной: просто огонь в броневике добрался до остатков боекомплекта и начали разрываться патроны.

Мой сосед от испуга едва не сверзился вниз; я решил воспользоваться случаем и обратился к нему:

— Любезный, а что здесь произошло?

Парень поспешно закрыл тетрадь, в которой зарисовывал место преступления, и указательным пальцем поправил насаженное на переносицу пенсне.

— А вы кто?

— Вкладчик, — указал я на Ссудно-сберегательную контору. — Хотел деньги снять, а тут такое!

— Ну, сегодня вам денег точно не видать.

— Так что здесь произошло?

— Так вы у них спросите, — указал парень вниз. — Я справок не даю.

Я усмехнулся.