Безликий

— Не сработает, — вместо меня ответил Гаспар. — Это же китайцы! Охранник лучше пулю словит, чем подведет хозяина. Да и ясно, что никто средь бела дня вблизи оживленной улицы стрелять не рискнет.

Я кивнул, соглашаясь с доводами испанца. Так все и было.

Минут пять мы постояли, поглядывая по сторонам, затем Лука встряхнул вожжами, и коляска медленно покатила по дороге.

— Остановись на углу, — потребовал я. — В переулок не заезжай.

Громила так и поступил.

Я попросил у Гаспара сигарету, сунул ее за ухо и предупредил:

— Не зевай! — а сам, когда коляска окончательно замедлила ход, спрыгнул на тротуар и зашагал в обход конторского здания.

Фасадом то выходило на Максвелл-стрит, а дворик на задворках был таким крохотным, что его даже не стали обносить оградой. У крыльца там уже стояла самоходная коляска с опущенным кожаным верхом, рядом курил шофер в темно-синей тужурке, фуражке с начищенным козырьком и белых перчатках. Охранника нигде видно не было. Лука все же немного поторопился, и телохранитель еще не вышел на улицу из конторы.

Маячить на всеобщем обозрении я не стал, отступил за угол и опустился на одно колено, делая вид, будто затягиваю развязавшийся шнурок. Почти сразу хлопнула задняя дверь, и на крыльце появился невысокий китаец в неброском парусиновом костюме. Он осмотрелся и вновь скрылся в доме.

Тут уж я медлить не стал, выпрямился и зашагал через двор, на ходу охлопывая себя по карманам, будто бы в поисках спичечного коробка. Не нашел, прищелкнул пальцами и двинулся к самоходной коляске, начисто вымытой и сверкавшей свежей полировкой.

— Огоньку не найдется, любезный? — спросил я шофера, и того моя просьба нисколько не насторожила.

Да и с чего бы? Вот и охранник уже вернулся во двор…

Я поднял руку, вынимая заложенную за ухо сигарету, а когда шофер полез в карман за спичками и на миг отвел от меня взгляд, открытой ладонью врезал ему по уху. И сразу развернулся к охраннику.

Телохранитель ростовщика с шумным выдохом врезал правой; я перехватил худощавое запястье и дернул его на себя, а свободной рукой вцепился в плечо. Используя захваченную конечность в качестве рычага, крутанул противника вокруг себя и одновременно тяжелым ботинком подбил его опорную ногу. Китаец влетел головой в стену дома и рухнул на землю.

К этому времени оглушенный ударом по уху шофер уже отлип от капота коляски, но, прежде чем успел заголосить, я шагнул к нему и со всего маху пнул в пах. Бедолага сложился надвое, получил коленом в лицо и опрокинулся на спину.

Опасности он уже не представлял, и я вернулся к охраннику. Заломил руки за спину, а подоспевший Гаспар стянул запястья куском заранее нарезанной веревки. Заткнув рот кляпом, мы быстро спеленали и шофера, а затем погрузили китайцев на заднее сиденье экипажа. Со стороны их видно не было.

— Контролируй переулок! — потребовал я, и Гаспар перебежал к выходу со двора.

А я стряхнул пыль со слетевшей с головы кепки и прикрыл ею вынутый из кармана пистолет. Стрелять не собирался, просто хотел начать разговор на своих условиях.

Ростовщик — сухонький морщинистый старичок в военного покроя френче и с дорогой тростью в руке понял все с первого взгляда. Но дверь уже захлопнулась у него за спиной, а я выставил напоказ пистолет, поэтому спасаться бегством он не стал и лишь спросил:

— Где мои люди?

— В коляске, мсье Чен, — ответил я. — С ними все в порядке, если вас это интересует.

Старик заглянул на заднее сиденье самоходного экипажа, обернулся и потребовал объяснений:

— Что вам нужно?

Именно потребовал. Не человек, а кремень.

Я убрал пистолет в карман и усмехнулся.

— Деньги, что же еще.

— Это ограбление?

— Пфф! — фыркнул я и постучал себя по наклеенным на висок полоскам лейкопластыря. — Ограбление — это когда врываются и бьют прикладом лупары по голове. А мы с вами просто беседуем.

— Не понимаю!

— Мсье Чен, мы подрядились поставить вашему сыну партию табака по очень привлекательной цене. Но табак похитили, а на следующий день он всплыл на вашем складе. И мы бы отнеслись с пониманием к этому прискорбному обстоятельству, в конце концов, с кем не бывает, но дело в том, что точный срок поставки знали только я и ваш сын. А это наводит на нехорошие раздумья, мсье Чен. На очень нехорошие.

— Вы угрожаете? — прищурился ростовщик, и его глаза превратились в две узенькие щелочки.

— Возникни у меня желание разбрасываться угрозами, я бы начал с вашего сына. Но я проявил уважение и пришел сразу к вам.

— Мне это неинтересно! — отрезал старый китаец и шагнул на крыльцо.

Я не стал его останавливать, просто сказал:

— Если мы сейчас не договоримся, это обернется для вас серьезными потерями. — И добавил: — Склад за лавкой Одноглазого Лю. Боюсь, вы лишитесь хранящегося там товара. Всего товара, не только табака.

Ростовщик остановился и обернулся. Я улыбнулся.

— Большой Джузеппе вам этого не сказал, но мы оставляем себе лишь комиссионные. Ввозят табак полицейские, а эти господа имеют обыкновение нервничать, когда кто-то запускает руку им в карман. Вам ли не знать?

Господин Чен промолчал, но дверную ручку отпустил.