Безмолвие

В размышлениях о предстоящей покупке пыльного порта, Валерий сел в подъехавший автомобиль. Тронулись не скоро, вальяжно бродящие у побережья туристы, не спеша переходили дорогу прямо у носа шофера. Валерий узнал в них своих недавних соседей по столу за завтраком. Такие пассажиры ежедневно выходят из отеля десятками. Людям плевать на важность постояльцев, на сам факт их существования, отвергая зависимость собственного существования от них. Автомобиль с Валерием проехал по параллельной к набережной улице среди тенистых узеньких улочек. После очередного светофора его путь пролегал по открытой дороге, справа от которой расположилась обширная Форумная площадь, упирающаяся в море. Хорошо просматривался круизный лайнер, пришвартованный к пристани напротив военного корабля-музея. Взгляд Валерия скользнул по КБК Михаил Кутузов. Промелькнувшая в движущемся окне картина мерещилась ему завалившимся на крен линкором «Новороссийск» в далёкой бухте Севастополя полвека назад. Ржавый корабль с транспарантом на мачте служил зеркалом, впитавшим свет истории в скорлупе собственного существования. Бликами солнца он выдавал прохожим несвойственные иллюзии.

Сидя в фойе отеля, ожидая свой транспорт, Валерий поинтересовался в интернете деталями трагедии линкора. Совсем немыслимым для него стал факт гибели безумного множества юнцов на палубе мирно стоящего на рейде корабля. Они молчали, наблюдая собственную неминуемую смерть. Никому не пришло в голову покинуть установленный регламентом периметр. Ждали команды. Так устроены люди. Валера наблюдал за ними много раз, принося в портфеле весточку о банкротстве. Они смотрят на верх, на главную палубу, где мудрый руководитель скажет веское: «Спасайтесь!». До того никто не предпримет действий. Им все должны, от них ничего не зависит, им нужна команда спасения из вне.

«Что ты делаешь на этой фабрике?» – как-то спросил Валерий мужичка с запитыми глазами.

«Кручу тот станок» – сплюнув сигарету, показал тот.

«Но ты видишь, на нем неправильно выставлено заземление. Защитный кожух снят и крутящиеся детали отвратительно шумят! Сделай что-нибудь!».

Мужик посмотрел на Валерия Борисовича с призрением: «А оно мне надо? Вон, Николаевич, главный по цеху! Пусть и заботится об этом».

Уйдешь с поста линкора, попадешь под трибунал. Возьмёшь спасательную шлюпку, набьёшься туда по расчету, без команды сверху – это несогласованный митинг.

Вся жизнь в России приучает человека к одной парадигме действий: тебе скажут, что делать, до того – не высовывайся.

Вечером перед деловой встречей, Валерий вновь приходил к митингующему с транспарантом кораблю. Велением судьбы он успел на крайнюю экскурсию того дня. Не подгадывая такового счастливого совпадения, он примкнул к команде зевак, что вел экскурсовод по узким лабиринтам корабельных трюмов. Он рассказывал о советском флоте, заграничных походах крейсера, о Владимире Высоцком, что некогда снимал тут фильм. Когда спустились на нижнюю палубу, разговор зашел об операции по спасению линкора «Новороссийск». Услышанное там, еще не раз приснится московскому менеджеру дивным переплетением мыслей.

Уже на утро Валерий, в размышлениях о возможностях существования гражданских прав и свобод в рамках военного корабля, проехал по складской припортовой зоне. Его автомобиль остановился у портовых доков.

При входе в офис Валерия встретил молодой, коротко стриженый, мужчина. Его узнал по аватарке из телефона. Будучи на связи по телефону, сотрудник администрации города оставил приятное впечатление о себе. Далеко не клерк, а в свои тридцать с лишним, имеет определенную власть в порту.

– Валерий Борисович, что грустный такой? – Дима протянул руку, когда гость вылез из затонированного автомобиля.

– Дорога, мысли.

Лично они виделись впервые. До того, почти год осуществляли общение исключительно по телефону. Порой, созванивались в видеоконференции. По началу, спорили. Выгадывали привилегии от сделки каждый в свою сторону. Позже, когда сферы влияния без обид распределились между их хозяевами, ребята попросту спелись, обсуждая юридические тонкости сопровождения сделки.