Безнадежное дело

Джо. Я не знал, что мои слова вас так заденут, поэтому сожалею о сказанном.

Джина. Не извиняйтесь, сэр! Каждый из нас имеет право на тоску. Пора возвращаться к звездам. Оттуда сверху все воспринимается совершенно иначе: плоско и без подробностей… Никаких тебе прерий, шерифов, преследующих бандитов или безумных идей по поводу совместного проживания в верховьях Миссисипи. И никаких страстей. Попрошусь назад, в авиакомпанию. Буду созерцать океан с высоты в шесть миль, выслушивать идиотские признания подвыпивших парней. И может быть однажды, когда остановятся двигатели, вы, Джо, выйдите из своего бара, поинтересоваться, отчего в мире вдруг стало так тихо.

Джо. Двигатели не остановятся. Перестаньте даже думать об этом!

Входная дверь распахивается, пропуская Кенди, Цезаря и Грегори.

Оживление, которое их сопровождает, заставляет предположить, что компания явилась навеселе.

Ватерлоу. Привет всем, леди и джентльмены.

Кенди. Кажется, мы застали вас в разгаре интересной беседы!

Грегори. Скорее «да», чем «нет». О чем шла речь?

Джо. Об особенностях двигателей последней модели «Боинга». Они очень экономичны.!

Джина. и бесшумны настолько, что, когда вы колете дрова.

Ватерлоу. А при чем тут дрова?

Кенди. Они необходимы для того, чтобы разжечь камин, дорогой.

Ватерлоу. Так давайте же, разожжем!

Джо. Здесь нет камина.

Грегори. И никогда не было.

Ватерлоу. Одну минуту! Кто-то здесь говорил о дровах!

Джина. Говорила я, Цезарь. Я возвращаюсь в авиакомпанию.

Ватерлоу. Рейс Нью-Йорк-Милан!

Джина. Попрошу перевести меня на Восток.

Кенди. Предварительно, детка, не мешало бы развестись с моим будущим мужем.

Джина. Нет ничего проще. Я ни на что не претендую.

Грегори. Как быстро нынче решаются дела! Вышел мужем одной, возвращаешься женихом другой.

Кенди(Ватерлоу). Не верь ей, Цезарь! Они сговорились надуть тебя!

Джо. Вот что я вам скажу, леди и джентльмены!.. Я не сторонник физического воздействия на кого бы то ни было без крайней нужды, но боюсь сейчас не тот случай.

Грегори(Ватерлоу).

Он может!

Ватерлоу(Джо). И ты, Джо!..

Кенди. Цезарь, дорогой, что мы тут делаем?

Ватерлоу. Ради чего-то же мы сюда пришли. Вспомнил! (Джо) Я вам ничего не должен?

Джо. Нет.

Ватерлоу. Мне казалось, что должен.

Кенди(Цезарю). Отныне, дурашка, ты должен только мне! Пойдем отсюда. Поищем что-нибудь поприличней.

Грегори. И обязательно с камином!

Ватерлоу. Да!

Кенди выходит.

Ватерлоу. Сами понимаете, чего хочет женщина.

Цезарь следует за Кенди.

Грегори. Но что все-таки отрадно, знаменитости – миллионеры и телезвезды – такие же люди, как и мы! Так же могут напиться!..

Джо (Грегори). Иди приведи себя в порядок и становись за стойку! Берта, займись им!

Голос Берты из кухни. Иди сюда, мой мальчик!

Грегори. Сдаюсь!..

Послушно следует на кухню.

Джо. Все, больше никаких исповедей! Лавочка закрывается! Хотите просто, по-человечески, напиться – добро пожаловать! А исповедаться – это в церкви! Не стоит соединять небесное и земное. Это плохо кончается.

Джина. Поспешное решение, Джо. Но я вижу, это ваш стиль. Вы приносите пользу людям, вы нужны им, а теперь вы им в этом отказываете.

Джо.

Интересно, какую пользу я принес вам?

Джина. Встретившись мне на пути. Когда вы бредете по жизни, утратив цель, кто-то должен сказать вам: «Держись! Там за холмом стоит дом. Отсюда его не видно, но он там есть. У дома течет ручей. Ты утолишь жажду, отдохнешь в тени старого ореха, к тебе вернуться силы, и ты продолжишь свой путь». Может быть, дома там вовсе и нет. Может быть, он совсем в другом месте. Но ты идешь дальше, потому что поверил, что он там есть. Главное в жизни – это поверить. Прощайте, Джо. Никаких советов. Никаких напутственных слов. Возьмите мою любовь. Я пущусь в путь налегке.

Джина идет к двери и у нее останавливается.

Джина. А дом там все-таки был!

Исчезает за дверью.

Джо в задумчивости продолжает стоять посреди бара Из кухни появляется Грегори и направляется за стойку. За ним выплывает до сих пор знакомая нам только по голосу Берта – дородная особа, чья внешность находится в полном соответствии с ее голосом. Усаживается за стол.

Берта(Джо). И что же ты наделал, коновал?

Джо (Берте). А ты чего здесь расселась, корова?

Берта. Полегче, Джо! Я сама могу исповедать кого угодно!