Безопасность Родины храня

Вот только по ночам не давали ему покоя мрачные мысли: клубятся еще в темных схронах бандеровские недобитки. Жалел, что не пошел тогда в район, по совету Болюбаша, к Антюфеву.

И радость, и страх перемешивались, не давали покоя…

Вдруг пришло письмо от матери. Горькое, страшное письмо.

«Уже, сынок мой, мы с тобой сироты… — горем дышали неровные буковки. — Убили отца, проклятые… И за то, говорили, что ты не захотел прислуживать им, убежал из ихних схронов. Предатель, говорили…»

Бродил вечерним Львовом, пораженный страшной вестью. Пальцы туго сжимались в кулаки. «Говорите, предатель? — стучит в сердце, в висках, вороша страх, горе, обиду и злость. — Нет, врете, не предатель! Кого я предал? Втянули вы меня в свои схроны, уговаривали, угрожали…

Бежал от вас, говорите? Погодите же! Теперь я сам к вам приду! Не будете знать спокойной жизни, не будете! Завтра же еду в село — чтобы отомстить за отца, за Гавриила Шкаруду, за все!..»

И вот станция Красне. Владимир знает, куда ему обращаться. Тогда не послушал Болюбаша, а ведь он правду говорил, как родному советовал!

Внимательно слушает паренька заместитель начальника райотдела госбезопасности капитан Антюфев.

— Знаю пароль, если не изменился, знаю многие псевдо. И схроны знаю. Хочу помочь в ликвидации банды, что в лесу за Гологорами. Отца моего убили за то, что я ушел от них…

Капитан Антюфев пристально всматривается в паренька: не провокация ли? Всякое ведь случалось. Но нет, голос звучит искренне, глаза смотрят прямо, открыто… А отец его действительно был за новую жизнь, секретарем сельсовета работал…

— Хорошо, хорошо, Владимир. Давай теперь поразмыслим вместе. — Капитан достал небольшую зеленоватую карту, разложил на столе. — Значит, в лесу под Гологорами? Вот это место, должно быть. Ты можешь разобраться?..

Пришел секретарь райкома партии Петр Васильевич Земляной — дело ведь важное. Надо все взвесить, обдумать.

Решали долго. Было далеко за полночь, когда наконец разошлись.

На прощание Петр Васильевич похлопал Владимира по плечу:

— Молодец, спасибо за помощь.

Чекисты приняли Иванюка в свою семью. Первой операцией в которой он взял участие, была операция по ликвидации банды Сосны. К схрону опергруппу вывел Владимир.

В лесу он шел первым. За ним — капитан и Григорий Гаврылив, односельчанин. Как и Владимир, он решил помогать чекистам. Цепочкой растянулись бойцы.

В густом кустарнике Владимир остановился, взглядом дал понять капитану, что следует быть особенно внимательным. Тот поднял руку. Группа замерла.

Владимир раздвинул ветки, показал на старый пень:

— Здесь…

Должен быть запасной лаз, но где он, паренек не знал.

Кольцо сомкнулось.

Лесную тишину нарушила резкая команда капитана:

— Выходите! Вы окружены!..

В ответ — ни единого звука. Только испуганный дятел вспорхнул с высокого бука.

В схрон полетела граната. Взрыв — и снова над лесом воцарилась тишина.

— Разрешите?.. — Владимир виновато смотрел на капитана.

Тот молча кивнул. Паренек спустился в схрон. Лишь гнилое тряпье валялось там на полу. Сосна, почуяв опасность, — успел уйти.

Так же пусто было и еще в двух волчьих логовах, подходы к которым были известны Владимиру.

Но успокоение не приходило.

Тогда Владимир Иванюк и Григорий Гаврылив с разрешения Антюфева устроили неподалеку от Новоселок засаду на матерого бандеровца Мороза. На этот раз удача сопутствовала им. Бандит попал в западню.

Прошло немного времени, и в Трудоваче сформировался отряд ястребков: кроме Иванюка и Гаврылива в него вошли Василий и Дмитрий Болюбаши. Совместно с партийными активистами и чекистами юные патриоты принимали участие в операциях по ликвидации таких опасных преступников, как Чалый, Барабаш, захватили живым Волка.

А Трудовач жил своей напряженной жизнью. Возвращались демобилизованные из армии, а также узники и невольники с гитлеровской каторги. И все чаще возникали разговоры о коллективном хозяйствовании, об общем труде. И хотя ползли слухи о том, что бандеровцы будут вешать всех колхозников без разбору, люди уже прикидывали, как назвать родной колхоз, кого поставить во главе правления, на каких полях и что сеять.

Среди активистов много молодежи. Андрей Якубовский, работящий парень, умелый организатор досуга, возвратился из армии комсомольцем. Василий Болюбаш получил комсомольский билет еще осенью 1939 года. Не расставался с ним даже в застенках фашистского концлагеря. К Андрею и Василию тянулась трудовачская молодежь. В комсомол вступил с двумя сестрами — Анной и Екатериной — недавний солдат Павел Дыкало, вслед за ними подали заявление Мария Болюбаш, Николай Цильник, Надежда Желизко. Комсомольцы единодушно решили: поможем партийной организации создать в селе колхоз.

С началом весны село будто пробудилось, преобразилось. Сорок восемь семей объединились в общее хозяйство. Это была большая победа. Трактор перепахал межи, разделяющие узенькие наделы. Сеялка засевала широкое поле. Помолодевший ходил по полям первый в Трудоваче председатель правления колхоза Дмитрий Болюбаш.

А вечерами, несмотря на бандитские запреты, над селом взмывали звонкие песни.