Безопасность Родины храня

Михаилу не было тогда и шестнадцати. Как и многие его сверстники, он рвался на фронт, неизменно получая справедливый отказ. Но разве мог юношеский максимализм смириться с этим?! Хотелось в это суровое время приносить как можно больше пользы Родине. И Михаил стал работать сапожником артели леспромторга в селе Ямное. Почему именно здесь? Потому, что в артели шили обувь для бойцов Красной Армии.

В то же время паренек не оставлял в покое работников Устьяновского райвоенкомата. С каждым разом его просьбы об отправке на фронт становились все настойчивее. И в конце концов Михаил добился своего! В январе 1943 года, вскоре после того, как ему исполнилось семнадцать лет, он был призван в армию. Определили его в минометчики.

— Натягался я с плитой… — усмехается он сейчас. — Ведь этой штуковине иного места, кроме солдатской спины, в переходах не полагалось.

Командир минометного расчета сержант Михаил Волов прошел через горнило жестоких боев. Сколько его товарищей полегло в них! Горечь невосполнимых утрат звала к мщению. И еще — к милосердию. Стоит ли удивляться подобной полярности душевного состояния? В ней есть своя закономерность. Так что, когда их 1319-й полк 185-й стрелковой дивизии отправили в тыл для переформирования и пополнения, Михаил освоил и обязанности санинструктора роты. Там же, под Калинином, прошел обучение парашютному делу. Объяснили коротко: нужны разведчики. А заприметил его один опытный и всеми уважаемый офицер. Очевидно, тоже почувствовал в юноше незаурядную силу духа, твердость воли. Разумеется, и боевой опыт, накопленный Михаилом, заслуживал уже всяческого внимания. К тому времени на его груди сияли орден Красной Звезды, медаль «За отвагу»…

Скупо рассказывает сейчас Михаил Яковлевич о фронтовых буднях.

— Воевал как все. Ничего необычного, пожалуй, не было…

А ведь сколько раз приходилось ему вместе с боевыми побратимами вступать в рукопашные схватки с фашистами, отбивать натиск вражеских танков! Особенно памятен случай, когда бронированные машины прорвались к штабу полка и горстка бойцов охранения, командиров встретила их гранатами. Вот когда уяснил он, что значит в прямом, а не в переносном смысле, сражаться не на жизнь — насмерть.

Никогда не забудутся ветерану и крайне опасные рейды по тылам врага в составе партизанского соединения дважды Героя Советского Союза генерал-майора А. Ф. Федорова и отряда имени В. И. Чапаева. В них тоже довелось воевать разведчику Волову. Как пригодились потом Михаилу Яковлевичу навыки, приобретенные в дерзких операциях, опыт разведчика и партизанская смекалка.

Так уж сложилась судьба Волова, что и после разгрома фашистской Германии война для него не окончилась. Он по-прежнему носил погоны, а главное — выполнял боевые задания. Враги не раз стреляли в него.

Банды буржуазных националистов терроризировали население освобожденных от гитлеровских захватчиков западных областей Украины. Они убивали партийных и советских работников, запугивали тружеников городов и сел, всячески тормозили развитие новой жизни. Их кровавые злодеяния были бессмысленными, но изощренно жестокими.

Обезвредить матерого врага, его прихвостней, переубедить заблуждающихся и вселить уверенность в запуганных — эти неимоверно сложные и ответственные задачи выполнял начальник штаба истребительного батальона, а затем оперативный работник Дрогобычского областного управления госбезопасности Михаил Яковлевич Волов.

…Выслеживая банду Белого, чекисты определили, что радиус ее действия ограничен, в основном, селами Снятынка, Бронница, Воля Якубова… Но местность довольно глухая, расстояния между населенными пунктами значительные. Где же искать?

Исподволь, в индивидуальных беседах, расспрашивал Волов местных жителей. Порой натыкался на стену недружелюбия и непонимания. Еще больше встречал недоверчивых. И тогда начинал горячиться:

— Как же вы можете молчать, если бандиты убивают партийных и комсомольских активистов, ни в чем не повинных ваших земляков? Ждете, когда прольется кровь и в ваших семьях? Почему разрешаете грабить себя?

Долгими и трудными были эти беседы, огромные усилия требовались для того, чтобы растопить холод отчуждения.

Постепенно удалось определить, что в банде более пятнадцати человек. Стали известны и пути передвижения оуновцев. Устроили на них засаду. Несколько бандитов удалось обезвредить, но остальные ушли от погони и затаились в схронах.

Михаил Яковлевич кропотливо занимался изучением обстановки. Круг людей, которые, судя по всему, могли быть связаны с бандитами, сужался. Наконец он вышел на сапожника, молодого паренька Мирона Слонского, чинившего, по рассказам сельчан, обувь «лесным гостям».

— Одумайся, пока окончательно не затянула тебя эта страшная трясина, — внушал ему Волов. — Не твои же это слова: «А что мне дала Советская власть?» Разве не при Советской власти ты закончил школу?.. То-то и оно! А кто матери оказал помощь? Кто землю вам дал? Опять же Советская власть! Тебе в армию скоро идти — время призыва приближается. Неужели так и будешь с оглядкой на вчерашний день жить, врагов своего народа бояться?