Безумец и его сыновья

Однажды там его прихватили стрелочники: чудом увернувшись от погони, Музыкант оказался возле здания вокзала. Окно привокзального ресторанчика было распахнуто — мгновенно очутился Музыкант на кухне, ибо никого, кроме шипящих и булькающих котлов, там не было. С запрыгавшим сердцем, не веря удаче, воришка задвигал крышками. Обжигаясь, выхватил он кусок вареного мяса и, приплясывая, едва успел тот остыть, заглотал его, словно кот. Запихал он также за рубаху еще горячие булочки. И собрался прыгать обратно, но именно в этот самый момент в его жизнь вмешалась судьба! Будущее еще одного Безумцева сына также определилось. Услышал Владимир странные визгливые звуки. Осмелев, выглянул он в пустой коридор, пробежал его и оказался в полутемном зале. На крохотной эстраде немногих посетителей ресторана развлекал оркестрик. Впервые за всю свою жизнь увидев так близко живых музыкантов, был потрясен Владимир. Рот его не закрылся до конца представления. Никто не тронул мальчишку, слишком уж он был забавен своим неподдельным изумлением! Когда концерт был закончен, музыканты уложили в футляры источники существования. Владимир, сам не зная почему, побежал за нетрезвым саксофонистом, не отставая от него до самого его дома, — и был, наконец, замечен.

Стареющий и пьющий одинокий джазмен, прозябающий в этих медвежьих краях, зазвал мальчишку к себе. В тесной своей комнатушке дал ему попробовать пива и горько жаловался своему единственному искреннему почитателю на то, что не хотят понимать в этой нищей стране настоящего джаза. Вытащив затем саксофон, взялся выдувать мелодии, которые очаровали маленького оборванца. Владимир с тех пор не пропускал ни единого его слова, впервые узнав с радостным ужасом: за неведомым океаном раскинулся истинный рай, в котором дома поднимаются до облаков, в котором навалом пива, зерна и мяса. И только в том раю отовсюду льется чудесный, божественный джаз!

Рассказы джазмена упали на благодатную почву.

Еще один из братьев — младший Отказник — своей дорогой отправился в жизнь.

Справедливость пробудилась в нем. Он тотчас взялся менять весь мир — такой у него оказался характер! Не прошло и недели, как пробыли братья в этом несчастном месте, а кроха Отказник уже дошел до директора, пытаясь открыть ему глаза на то, что бьют их здесь вечерами.

Ответ чиновника был прост:

— Быть не может такого в советской школе!

Однако Отказник уже успел разглядеть поварих с выносимыми узлами и пьяного сторожа. Директор, поразившись такому, впервые им увиденному правдолюбцу, отмахнулся беспечно: «Разберусь во всем сам. Твое же дело — учиться!»

Но Отказник учиться как раз-то и не желал. Вскоре он вновь появился:

— Бьют нас по-прежнему. И воруют. Да вы и сами вчера…

До самого потолка подскочил директор, испугавшись того, что мальчишка мог увидеть вчера. И не сдержал благородного гнева:

— Ах, сукин ты сын! В карцере тебя сгною. Запорю так, что родная мать не узнает… если хоть слово…

— Правда жжет вам глаза, — вот что заявил в ответ крохотуля.

Стиснув зубы, с тех пор он во всем доходил до конца. Он и своего благодетеля-братца, благодаря кулакам которого оставался еще цел и невредим, обвинил в жестокости.

— Ты тоже есть зло! — объявил бесстрашно Строителю. — Раз, как и они, живешь за счет силы и страха!

На всяких собраниях ерзал он в первых рядах и не стеснялся вслух кричать о том, что видел. Он все подмечал и умудрился совершить то, чего ни до него, ни после не смог сделать никакой, даже самый распоследний школяр, — разжег к себе со стороны взрослых настоящую ненависть! Никогда он не улыбался, никогда не смеялся — с закушенной губой и горящим взором лез везде и повсюду.

Когда к весне побежал слух о комиссии, директор собрал у себя настоящий совет: решали, что делать с маленьким негодяем.

Отказник, каким-то образом узнав о проверке, весь воспылал! И когда комиссия заглянула в его спальню, уже приготовил настоящую речь.

С удивлением воззрились проверяющие на взъерошенного воробья.

— Вам все врут! Я все расскажу! Я вас там поведу, где не водили! — обещал им Отказник, но инспектора, посмеявшись над крохотным чудаком, все же ему отказали:

— Учись лучше во имя Советской Родины!

— Дрова-то наши воруют! — в отчаянии бросил им в спины Отказник, но инспектора уже спешили к столовой, где был им распахнут богатейший по тем временам стол. Директор, заранее предупредивший начальство о забавном оригинале, всех накормив и выпроводив, заглянул-таки к поверженному правдолюбцу:

— Теперь у меня держись!

Карцер стал вторым домом Безумцева сына.

Всех братьев бесповоротно обскакал Степан. Директор мгновенно выделил проходимца из общего унылого и серого строя, и уже вскоре уверенно распоряжался Степан мытьем полов на этаже и покрикивал на подчиненных. Добавляли ему уверенности надежные кулаки Строителя, но гнездился в честолюбивом сынке Марии и собственный гонор!