Безумец и его сыновья

— Отец мой, — отвечал царевич. — Все бы я отдал за то, чтобы не видеть потолки да стены. Не слышать бы мне ангельские хоры, а наслаждаться тишиной полей да шепотом ветра. Тошно от приносимых лакомств — хочется черного хлебца, подогретого на угольях. Хлебнул бы я и вина, которое пьют простолюдины, поглядел бы на крестьянские пляски… Ах, ничего мне не нужно более. Ходит счастье мимо меня с простой свирелькой — оно за холмами, за лесами.

И плакал.

ГЛАВА VI

1

Долго ли, коротко, выпустили плута из тюрьмы. Унося себя прочь от страшного места, Алешка воскликнул:

— Не нашел я Веселии! Поспешу-ка тогда к матушке с батюшкой. Вовсе забыл я о родителях! То-то славно жить с ними. Кормила, поила меня вдоволь матушка. Суров был батюшка, однако, доброе у него сердце!

Готовый на крыльях лететь к отчему дому, пустил в дело молодые ноги. Так по пути приговаривал, сделавшись провидцем:

— Вижу матушку. Вот как прежде в подпол полезла на сыновье возвращение, ставит на стол огурчики да нарезает лучка, да подкладывает капустки — такой нежной, хрупкой, что текут мои слюнки!

И еще более припускал:

— Парит, жарит в печи куреночка — много у нас кур во дворе, бывало, хаживало. Чувствую, как хрустят уже на моих зубах нежные косточки. А баранина с подливой, а свиные потроха и перченое сало? Поистине, соскучал я по дому!

2

По всем городам, деревням в то время стоял плач. Плут же твердил:

— Не слезу более со своей печи.

И, вспоминая вареники да блины с маслом, да студень с хреном и борщи, и приправы, подгонял сам себя.

Навстречу ему, поднимая пыль, двигались уже полки и надрывались запевалы, ехали на конях офицеры. Удивился Алешка:

— Что случилось, православные? Куда спешите, маршируете?

Отвечали ему из солдатских рядов:

— А то не знаешь — началась война с Германией!

И зазывали:

— Что, паря, не поменять ли тебе драную рубаху на ладную шинель, не махнуть ли стоптанные чувалы на добрые солдатские сапоги? Угостим тебя и пшенной кашей — что-то ты, видно, исхудал!

Плут, отшатнувшись, ответил надсмешникам:

— Легче бегать зимой в чем мать родила, чем примеривать ваши подарочки. Легче питаться травой придорожной, чем хлебать из котелка солдатскую кашу. Чур меня и от песен ваших, и от веселья!

И смеялись солдатики:

— А как же Вера, Царь и Отечество?

Он им ответил:

— Воля — вот мой Царь! Щи со сметаной — вот моя Вера! Отечество мне есть лежанка!

Солдаты кричали ему из рядов:

— Ну-ка словим тебя да с собой возьмем удобрять германские поля.

И хохотали:

— Мало выйдет из него навозу!

Сделали вид, что собираются поймать — прикрикнул на них строгий унтер. Обратившись же к парню, молвил:

— Всякому грибку свой черед. Погоди, соберу колосовики, придет время и грибков осенних!

Ответил на это спешащий:

— Разве собрать грибнику все опята лесные? Чур, чур меня от солдатчины!

— Погоди, паря. Пушки любят солдатское мясо — много им нынче понадобится убоины.

Поклялся Алешка:

— Никто не сгонит меня с лежанки.

3

Шла навстречу плуту на рысях конница, трепыхались значки на пиках и скакали впереди бравые есаулы.

Задирали плута и конные:

— Не взята ли тебе, детина, в руки шашку? Не надеть ли наши шаровары? Найдется для тебя пика! Много вскоре будет свободных коней для всадничка.

Он отвечал, кланялся:

— Ах, господа казаки, не любитель я конины. Управляться мне впору ложкой, а не казацкой пикой. Ожидает меня с окороком сражение. Грядет бой с домашними колбасами. Атакую я студень с блинами — им покажу свою беспощадность! Прощайте, господа казаки, — отправляюсь на битву с баранами да овцами — вдосталь их у моего отца.

И приплясывал, когда показалось родное село.

4

Решил и молодой монах:

— Не отыскал я Святой Руси! Вернусь к наставнику — старцу.

Поспешил он к монастырю.

Шли мимо него полки на войну. Кричали монаху солдаты:

— Отправляйся с нами! Не останешься ты без дела! Устанет рука твоя махать кадилом.

Он крестил солдат:

— Буду заступником вашим в келье.

Солдаты зазывали:

— Никак не справиться нам с отходной молитвой! Недосуг будет самих себя отпевать.

Монах обещал:

— Помолюсь за вас в затворе.

Его спросили:

— А как же Отечество?

И ответил Он:

— Отечество наше — Град небесный! Здесь мы твари пред Ним дрожащие, путники временные.

Смеялись тогда бравые солдатики:

— Завидуй нам, гривастый! Будем вперед тебя на небесах!

5

Царский сын смотрел из дворцовых окон на то, как маршируют полки. Сам государь готовился уйти на войну. Царевич же воскликнул:

— Ничего более не надо мне, кроме того, чтобы быть сейчас в солдатских рядах! Ради Отечества желал бы я уйти вместе с солдатами навстречу самой смерти. О, все отдал бы за это!..

Слезы показались на его лице, и обратился он к отцу с горячей мольбой:

— Лишь слово молви — и отправлюсь за тобою. Обливается кровью мое сердце, невыносимо мне быть здесь, когда сам ты устремишься на врагов! Радостно мне будет покинуть дворец. Нет сил моих метаться в клетке — ненавистны залы, кушанья и зимние сады…

Отказал ему государь, а слугам наказывал:

— Не спускайте глаз с наследника!

Кричал несчастный вслед государю: