Безупречная смерть

Это оказался черный ленд-ровер с запотевшими от кондиционера стеклами. Внутри уже сидели четыре пассажира. Двое мужчин, оказавшиеся напротив, Ирины весело переговаривались.

– Кажется, нашим встречающим запретили говорить, – рыжий сделал глоток коньяка из металлической фляги.

– Это правильно, – хохотнул второй. – Все равно их бормотание трудно понять.

– Как попугайчики – все буквы на месте, а что сказал – сам черт ногу сломит.

С одинаковыми усами, неопределенного возраста, они выглядели клонами, вышедшими с одного конвейера. Один был рыжий, второй – черный.

– Вы запаслись спиртным на их сухой закон? – рыжий обратился к супружеской паре, что сидела позади Ирины.

Крупный мужчина, с огромным животом, который с трудом помещался на его коленях, нелепо смотрелся рядом с миниатюрной женщиной со светлыми тонкими волосами, подстриженными в стиле «каре». Ирина оглянулась и улыбнулась женщине.

– А мы никуда без своей водки и не ездим, – охотно вступила в разговор та. – Как же без своей-то? Вдруг что не так. С отравлением в больнице лежать – себе дороже. Лучше уж привычную, из своего магазина, от проверенного продавца.

– Ну, вы загнули! – захохотал рыжий.

– Да, правда, вам говорю. Вот летом ездили на поезде к куму в Мариуполь. Так 10 бутылок водки с собой возили. Пусть тяжесть, но на поезде, потихонечку и дотащили. А то как же!? Костячок мой и так уже перепахан врачами! Шов от верха до низа – вдоль всего живота. Так еще и водкой отравиться! Этого только не хватало! Да еще и в чужих краях!

Тут уже откровенно засмеялись все.

– Что ж вы к хохлам, да со своей горилкой ездили?! – рыжего как прорвало. – Вот ко мне брат жены приезжал оттуда, так он и горилку в трехлитровой банке свою, и сало в мешковине, тоже домашнее, и купаты самодельные – ну все на самообеспечении! Так я с ним неделю сидел – стакан горилки – шмоток сала с черным хлебом, стакан горилки – шмоток сала с черным хлебом – через неделю себя настоящим казаком почувствовал! С эдаким чубом! С картины Репина «Не ждали».

– Там же вроде декабрист, – неуверенно произнесла женщина.

– И им тоже. «Во глубине сибирских руд»…

– Н-е-е, там народник был, – вопросительно посмотрел на Ирину второй усач.

– Во, во… Кто был ничем, тот вставит всем. Кто я, что я, только лишь мечтатель… или мыслитель? Полное расщепление личности. Питие определяет сознание. Значит, тут водку пить будем?

– Да нет у них водки. Нету! Мусульмане они – не пьют – только курят, и другим прикурить дают.

Разговор был прерван появлением нового пассажира и клиента фирмы «Альмавир». Дверь машины открыла высокая девушка. Волосы были собраны в толстый закрученный хвост. Она подняла свою сумку на колесиках и занесла её внутрь машины. Затем, протолкнула ее в угол, молча сев рядом с Ириной. Вытянула ноги в проход. Высокие шпильки босоножек, состоящих из пары ремешков, заставляли сомневаться – сама ли она только что поднимала тяжелый и большой багаж. Ногти на ногах и руках были накрашены ярко зеленым лаком. Салатовым. Серебряный браслет на ноге чуть постукивал подвешенными на нем фигурками, искусно вырезанными из малахита. Короткая белая юбочка и такая же кофточка больше открывали, чем закрывали.

В машине установилась напряженная тишина.

– Вам не холодно? – нарушил ее черноусый. Он кивнул на обнаженные плечи красотки. – Хотите, попрошу, чтоб выключили кондиционер?

Обладательница браслета молча посмотрела на мужчину. Она умела держать паузу.

– Ничего не скажешь, вы умеете держать паузу. Актриса?

Девушка все так же беззвучно смотрела на усатого.

– Мужики, отстаньте от девушки, – вступил в разговор пузоколенный водкохлеб. – Вам надо было с собой не коньяк, или не только коньяк везти, а кое-что подороже. И пообъемнее… С другими формами. Иль за багаж пожмотились платить?

Дверь еще раз открылась, и показался египетский представитель туристической фирмы. Он был в очках и в руках держал пачку бумаг.

– Так, все собрались. Уезжаем.

Его русский был почти чистым. Во всяком случае, не дальше Абхазии.

Шофер послушно завел мотор, и машина, плавно развернувшись, выехала с вокзальной площади.

– Значит так, – продолжал он, не отрываясь от бумаг. – Распределение по гостиницам. Вы двое, – кивнул он усатым няням, – и вы, – он поднял голову к Ирине. – По горящим путевкам. В одной гостинице. Вы знаете, что ваша гостиница – «Сэнд Бич»? Приготовьтесь, вы выходите первыми. Затем вы. «Гейсум», – он повернулся к девушке на шпильках. – И, наконец, «Голден бич» – ваш отель.

Он посмотрел на супружескую пару. Те одновременно кивнули ему в ответ.

«Сэнд бич» – крохотный отельчик – встретил прибывших полутемным холлом. Никого в холле не было. Да и холла как такого не было. Широкая лестница, какую обычно изображают в сценах дворцового бала – вот все, что говорило о роскоши курорта. Под этой широкой лестницей, в сумраке, находилась стойка рецепшна.

Быстро зарегистрировавшись и получив номер и ключ от него, Ирина поднялась по этой широкой лестнице на второй этаж, где, собственно, и были расположены номера, в ряд, вдоль длинного узкого коридора.

Все выглядело запущенным, пустым и мрачным.