Безупречный друг

Второй – Денис Крестов – смуглый брюнет с правильными чертами лица и как две капли воды, не внешне, конечно же, а по характеру, похожий на моего утонувшего брата Витьку. Или мне просто так казалось…. Он-то и стал моим лучшим школьным другом на два следующих года, то есть до конца школы. В первый же день после учебы он позвал меня к себе в гости, и я с радостью согласился.

Его родители были на работе, старший брат жил отдельно со своей семьей, поэтому дом был полностью в нашем распоряжении. Судя по обстановке, жили они не богато, слегка ниже среднего, как и моя семья. Стенка во весь зал, шерстяные ковры на стенах, фарфоровый сервиз и хрустальная посуда в серванте, наверняка купленные по знакомству и благодаря экономности хозяйки дома, выглядели абсолютно идентичными предметам в моем доме, так что я чувствовал себя в своей тарелке. А в комнате Дениса стояло пианино – точно такое же, как в моей комнате. В нашей с Витькой комнате. Витькино пианино.

Первым желанием было сбежать оттуда, настолько больно мне было видеть напоминание о погибшем брате. Но куда? В, теперь уже, мою комнату, с таким же пианино. Осиротевшим инструментом, оставшимся без хозяина. Денис заметил мой интерес и сел за пианино. Как он играл! Слезы градом катились у меня из глаз, да я их и не сдерживал. Можете считать меня излишне сентиментальным, но я и в хорошие времена, бывало, пускал слезу, настолько меня могла растрогать виртуозная игра Витьки. Он вкладывал в музыку столько чувств, как будто в том мире, выраженном нотами, кто-то умирал или рождался. А иная музыка звучала как расставание любимых навсегда. В какой-то еще его игре звучала война, впервые покорялся космос, решались проблемы мирового голода, двое влюблялись с первого взгляда, путешествовали во времени, находили лекарство от смертельной болезни…. Такая игра вытаскивала чувства наружу и давала им выход. Это было прекрасно. Это было более реально, чем наша повседневная жизнь. И я не слышал этого уже два с половиной месяца.

При жизни, Витя играл каждый день. Каждый божий день. Хоть больной, хоть подавленный – никаких исключений. Никогда. И вдруг музыка затихла. Я каждый день оставался с его музыкальным инструментом наедине. Похорон Витькиных не было, а лакированный деревянный гроб с клавишами стоял посреди комнаты и ежеминутно молча поминал брата. Я боялся этого пианино. Я ненавидел его. Я бил его по клавишам. Я обнимал его. Я разговаривал с ним и плакал вместе с ним….

Вот и теперь, я плакал вместе с ним, и мне становилось легче.

Денис знал мою историю, как и все вокруг, и не удивлялся.

– Хочешь научиться? – Наконец спросил он.

– Не думаю, что смогу. – Ответил я.

Мы еще несколько часов просидели, болтая о вечном, что в нашем юном возрасте было довольно необычно. А потом Денис спросил:

– Ты не допускаешь мысли, что он все еще жив?

– Уже поздно, я пойду. – Ответил я.

Он кивнул головой и я вышел. Еще было светло, как днем, но птицы, разлетающиеся по гнездам, советовали прохожим последовать их примеру.

Я шел, не видя дороги. Как на автопилоте, ноги сами несли меня домой, а голова была где-то далеко. «Ты не допускаешь мысли, что он все еще жив?» – эхом повторялось в моей голове вновь и вновь. «Жив….». Ну и где же он тогда? Куда исчез?

Я, отец, милиция, соседи, учителя, ученики, продавцы магазинов – все признавали, что Витка умер, но только не мама. Она запрещала говорить о своем любимом сыне в прошедшем времени. Для мамы он был жив.

– До тех пор, пока он не найден – никто не может быть уверенным, в том, что с ним произошло. – Сказала она очень спокойно спустя несколько дней после пропажи Витьки.

– Милая, мне тоже больно, но… – отец замялся и глубоко вздохнул, – но мы знаем, что произошло. К несчастью, мы знаем.

– Да что ты можешь знать, Ваня? – Улыбнулась она. – Я – мать, и я чувствую, что Витя жив, и если бы это было не так, поверь мне, я бы почувствовала.

С тех пор она больше не плакала, не причитала, не винила меня в смерти брата. Она успокоилась и просто ждала. Ждала его возвращения.

– У тебя красные глаза. – Заметила мама, когда я вернулся домой. – Неприятности в школе?

– У меня новый друг. – Ответил я. – Новенький в нашем классе. Он играет на пианино.

– Замечательно. – Улыбнулась она. – Можешь пригласить его. Пусть сыграет на Витином пианино. А то я давно не слышала музыки. В доме стало так тихо….

– Ладно.

Я пошел в комнату, которую еще недавно делил с братом и посмотрел на пианино. Что-то магическое исходило от него. Я обошел инструмент со всех сторон, будто ища тайный смысл в картине известного художника. Пианино не стояло, подпирая угол или одну из стен комнаты, как в домах тех немногих моих знакомых, которые были счастливыми обладателями этого громоздкого инструмента. Витька не допускал такого отношения к нему. Он боготворил музыку, поклонялся ей. Именно игру на пианино он считал звуками души, ее словами, языком, доступным каждому, имеющему уши.

– Скажи, что я тебе говорю? – Спрашивал Витька, начиная неистово играть.