Безупречный злодей для госпожи попаданки (СИ)

Я послушно пересаживаюсь, кладу руки на колени, развернув запястья тыльной стороной наверх и напряженно застываю.

Тревожные мысли мечутся в голове. В груди что-то беспокойно ворочается, и от волнения меня начинает потряхивать так, что руки буквально подпрыгивают на коленях.

Старшая вдруг наклоняется ко мне. Берет мои ладони в свои, пристально смотрит в глаза и тихо произносит:

- Успокойся, Федерика. Я не знаю, что там. Но, может быть, что от твоего поведения зависят жизни всех нас.

Я завороженно смотрю ей в глаза и молча киваю. Глубоко вдыхаю и медленно-медленно выдыхаю, представляя, как мое беспокойство уходит вместе с отработанным воздухом.

- Умница, — кивает старшая. Отпускает мои руки и выпрямляется.

Позади повозки раздаются шаги нескольких пар ног, мужские голоса и чья-то рука отодвигает тяжелую ткань на входе…

Глава 19

- Куда лезешь! Права не имеешь! – рычит наш возница, и рука, отодвигающая полог останавливается.

- У стражи приказ досматривать все повозки!

Мы со старшей переглядываемся, и вдруг ее глаза в ужасе округляются. Она показывает пальцем на мою голову и сдавленно шепчет:

- Твои волосы! Обрезанные!

Я хватаюсь за свои короткие прядки и мысленно ахаю – хотя мне уже начали давать зелье, ускоряющее рост волос, они лишь чуть ниже ушей.

Беда в том, что в этом мире отрезать волосы могут только рабыне или преступнице - это мне лекарь рассказал.

Таращу на старшую испуганные глаза и в этот момент кто-то из девушек кидает нам платок.

Старшая хватает его и молниеносным движением накручивает мне на голову, прикрывая остриженные волосы.

Вся повозка дружно выдыхает, и мы снова начинаем прислушиваться к происходящему снаружи.

- Права не имеешь! В повозке приличные женщины из моего дома, на свадьбу их везу, — это рычит наш бритоголовый возница и полог снова задергивается.

Короткая пауза и второй голос подозрительно тянет:

- Женщины из твоего дома? Да я тебе знаю! Ты у Али Меченого служишь. Откуда у раба свой дом?!

- Ты, огрызок хвоста гримла! Где ты у меня рабское клеймо нашел?! Зенки с утра залил и не видишь дальше своего носа, болван! – орет бритый.

Уй-й! Сейчас он разозлит мужика, и тогда обыск нам обеспечен!

Словно подтверждая мои слова, стражник ледяным тоном произносит:

- Оскорблять меня вздумал?!

Старшая в отчаянии закатывает глаза и сквозь зубы стонет:

- Идиот Евлин! Пропадем же!

Секунду я смотрю на нее. Затем решаюсь - встаю, и отдергиваю полог.

Прикрываю рукой глаза и несколько секунд жмурюсь от ударившего в лицо солнца.

Перевожу взгляд на стоящих у повозки мужчин – бритого Евлина и высокого плечистого мужчину лет тридцати в кожаных доспехах.

У обоих злые лица. Стражник держится за рукоять короткого меча, Евлин положил ладонь на висящий на поясе нож.

Делая вид, что поправляю платок, я разворачиваю руку запястьем наружу и взгляд стражника цепко впивается в мою гладкую, без следов рабского клейма, кожу.

Я робко улыбаюсь, опускаю глаза и шепчу:

- Дядюшка, что случилось? Бабушка волнуется, у нее опять заболело сердце…

Из-под ресниц смотрю на задумчивое лицо стражника.

Он тоже смотрит на меня. Взгляд карих глаз пробегает по моей одежде, обуви. Проходится по щиколоткам, коротко задерживается на них и  неспешно идет вверх.

Обжигает кожу на плечах, на шее, и застывает на лице. Несколько секунд мы смотрим друг на друга. Я из-под ресниц. Он, не скрываясь, в упор.

Мои губы чуть растягиваются в легкой улыбке и, затрепетав ресницами, я в смущении опускаю глаза.

- Племянница, немедленно скройся! – рявкает Евлин и тянется задернуть полог.

- Но бабушке плохо, дядя! – я округляю глаза и беспомощным оленьим взглядом смотрю на застывшего стражника.

Неожиданно из повозки звучит дребезжащий, совершенно старческий голос:

- Что там внучка? Когда же мы поедем? Ох, мое сердце!

- Простите, бабушке плохо - она совсем старенькая и очень слаба. Но так хотела побывать на свадьбе своей любимой внучки, что папа не смог ей отказать… Возможно, это ее последнее желание, — шепчу я несчастным голосом.

Снова робко улыбаюсь задумчиво глядящему на меня стражнику. Бросаю предупреждающий взгляд на хмурого Евлина и скрываюсь в повозке, плотно задернув за собой полог.

Падаю на лавку, и мы со старшей напряженно таращимся друг на друга – не сделала ли я хуже?

Несколько секунд томительной неизвестности и вдруг стражник спрашивает у Евлина:

- Твоя племянница уже обещана кому-то?

- Нет еще. Слишком молодая, только пятнадцать исполнилось, — буркает бритый.

- Передай ее отцу, чтобы никому не обещал – за ней придут из дома Маврис.

- Себе берешь? – мирным голосом спрашивает наш возница, словно обсуждает покупку курицы или овцы. – Или кому?

- Себе, — так же спокойно отвечает стражник, будто не он минуту назад был готов порубить Евлина на куски.

Добавляет:

- Поезжайте. Если кто-то захочет остановить, покажешь вот это…

Звуки шагов, повозка вздрагивает, когда грузный Евлин забирается на передок. Бич щелкает, мы трогаемся места.

- Всем сидеть молча! – шипит старшая и девушки послушно закрывают рты.