Безымянная

Я прошла в дверь и положила камень на небольшую бронзовую тарелку, стоящую на низком столе. Уэст поставил светильник на письменный стол, отчего каюта наполнилась светом.

– Что думаешь? – Кой прислонился к стене рядом со мной, на его лице поблескивали стекающие капли морской воды.

– Не знаю, – призналась я.

В каюту вошел Хэмиш, держа в руках лампу, Падж следовал за ним по пятам. Он осторожно поставил ее на стол и взглянул на нас сквозь мутные стекла очков.

Я села в кресло Уэста, зажгла спичку и поднесла ее конец к масляной камере под стеклом. Но мои пальцы сильно тряслись, отчего пламя затухло прежде, чем достигло фитиля. Уэст взял мою руку и поднес мои пальцы к свету. Они отдавали синеватым оттенком.

– Я в порядке, – ответила я на его незаданный вопрос. Каким-то образом его прикосновение излучало тепло.

Уэст стянул с кровати одеяло и накинул его мне на плечи, а Хэмиш взял другую спичку и зажег лампу ловкими пальцами. Под стеклом вспыхнуло пламя, я раскрыла ладонь, чтобы Уэст взял камень. Он сел на корточки рядом со мной и уложил маленький самоцвет на зеркало.

Я выпрямила спину, задержав дыхание, взглянула через окуляр и медленно поправила линзы. Все в каюте замолчали, а я прищурилась, когда камень за линзами стал четко просматриваться. Его центр, окруженный матовыми краями, слабо светился. Я повернула зеркало, пытаясь поиграть со светом, и к горлу подступил еще больший ком.

Никаких вкраплений. Ни одного.

– Это не полуночник, – пробормотала я, сильно закусив губу.

Уилла оперлась руками о стол и нагнулась надо мной.

– Уверена?

– Уверена, – расстроенно ответила я. – Не знаю, что это за камень, но не полуночник. Может, какая-то шпинель.

Кой прятался в затемненном углу каюты.

– Сегодня мы прошли два рифа.

Ему не нужно было пояснять смысл слов. У нас оставался всего день до того, как мы должны отправиться на встречу с Голландией. При лучшем раскладе мы осмотрим только восемь рифов. А если не найдем полуночник, то поплывем в Пойму Сегсей с пустыми руками.

– Через пару часов стемнеет. – Падж взглянул на Уэста в ожидании приказа.

– Значит, начнем с рассветом, – ответил Уэст.

Остер положил руку на талию Паджа и молча потянул его к двери. Хэмиш и Уилла последовали за ними, оставив меня с Коем и Уэстом. На лице Коя читалось разочарование. Вряд ли в его жизни было много провальных погружений, и теперь он жаждал отыскать полуночник не меньше меня. Он недолго смотрел себе под ноги, но все же отпрянул от стены и вышел за дверь.

– Якорь? – спросила я, едва не рыдая от усталости.

– Уилла этим занимается.

Уэст задул пламя в лампе, открыл сундук и достал чистую рубашку. Вскоре он вышел из каюты, оставив меня одну за столом.

Я уставилась на стекшую с него на пол лужицу воды. На ее ровной поверхности трепетал свет от раскачивающейся на балке лампы.

Запасов самоцветов на этих рифах хватит для торговли в Безымянном море еще на десять лет вперед.

Так где же, черт возьми, скрывался полуночник?

Я не могла отмахнуться от навязчивого предчувствия, что не найду его в Скоплении Юри. Не случайно же люди Голландии не смогли найти и осколка полуночника спустя долгие годы после того, как Изольда подняла его со дня моря.

Но в бортовых журналах все было четко, ни одного дня не пропущено. Команда ныряла в Скоплении Юри почти тридцать два дня, прежде чем отправиться за припасами в Бастиан. На следующий день они вернулись, не сворачивая с курса.

Я села, всматриваясь в тени, мысли роились в моей голове. Вдруг свились тонкие нити ответа, который приобрел форму во мгле.

Если я права и Изольда не нашла полуночник в Скоплении Юри, то кто-то солгал. Но как?

Если рулевой подделал записи в бортовых журналах, то почти тридцать человек, находившихся на корабле Голландии, включая рулевого, могли сообщить о расхождении в количестве дней или недель, последовавших после погружения.

Но вдруг солгала моя мама? Если Изольда сомневалась насчет ценности своей находки, то, возможно, она не раскрыла место обнаружения самоцвета. Возможно, она нашла его без других людей.

Я вскочила, стул опрокинулся. Он с грохотом повалился на пол, а я стала перебирать карты в поисках той, которую недавно видела. На которую не обратила особо внимания.

Отыскав ее, я вытянула карту из стопки. Побережье Бастиана. Я сняла со стены лампу и, поставив ее на край, заскользила пальцами по плотному, но мягкому пергаменту, пока не нашла место.

Утес Фейбл.

– Уэст! – Я изучила пометки с глубиной воды вдоль побережья, а также диаграмму ветров, которые обдували островок. – Уэст!

Он показался в затемненном проходе – с плеча свисала натянутая сухая рубашка.

– Что такое?

– Вдруг она нашла его не здесь? – судорожно выпалила я. – Вдруг она солгала?

– Что?

– Зачем Изольде красть полуночник? Зачем сбегать из Бастиана? – эхом отозвался мой голос. – Она не доверяла Голландии. Поэтому, возможно, Изольда не хотела, чтобы та узнала, где она нашла камень.

Внимательно слушая меня, Уэст натянул второй рукав и направился ко мне.

– Но где? Тогда ей нужны были команда и корабль. В журналах указано, что они были здесь.