Безымянная

– Они были, – выдохнула я, перебирая карты в ящике, пока не отыскала журнал и не бросила его перед нами. – Кроме одного дня, – я ткнула пальцем в Бастиан.

– Уж точно в Бастиане камень не найти. В его водах нет рифов. Даже песчаных кос нет поблизости.

Я указала на островок.

– Утес Фейбл?

– Почему?

– Потому что это просто утес с маяком, – ответил он.

– А вдруг это не просто утес?

Уэст поднял стул, поставил его на место и, обдумывая мои слова, взглянул на карту.

– Он в акватории Бастиана. Не думаешь, будь там что-то, это бы давно нашли?

Я вымученно выдохнула.

– Может быть. А может, и нет. Но я не могу отделаться от мысли, что мы ищем в неправильном месте. Уэст, мне кажется, что камень не здесь.

Я понятия не имела, был ли в этом хоть какой-то смысл. Мои мысли затуманились от недосыпа и долго времени, проведенного в холодной воде. Но чувство не покидало меня. Чувство сомнения.

– Уверена? – спросил Уэст, изучая меня взглядом.

Я сильнее закуталась в одеяло.

– Нет.

Это всего лишь чувство, а не факт. Я мерила шагами каюту, наконец чувствуя прилив тепла под кожей – щеки запылали.

– Мне кажется, тут его нет, – снова проговорила я, на этот раз шепотом.

Его взгляд метался по моим глазам, он обдумывал мои слова. Вдруг он направился к открытой двери. И как только он скрылся в проходе, на палубе раздался его голос:

– Отдать швартовы!

Тридцать

Уилле потребовался всего час, чтобы разрешить ситуацию с якорем. Она отправила Коя и Уэста набить пустые ящики из грузового отсека, сделанные из железной решетки, камнями, поднятым с морского дна. Как только ящики подготовили, мы подняли их и закрепили к кораблю.

Это всего лишь временное решение, потому что следующий шторм такое приспособление точно не выдержит. В Пойме Сегсей нам придется потратить последние деньги на новый якорь, отчего у всех появится еще одна причина злиться на приказы Уэста.

Я сидела на тросах, сдерживающих кливер, натянув на себя стеганое одеяло из каюты Уэста. Я совсем не могла сомкнуть глаз, пока мы плыли в ночи к утесу Фейбл, теряя последний день возможного погружения в Скоплении Юри. Всего в нескольких часах от нас остались рифы, на которых мы погружались последние четыре дня. И даже если мы сейчас же изменим курс на них, нам совсем не хватит времени. Мы шли на риск, от которого зависла жизнь Сейнта.

По палубе зашаркали шаги, и, нагнувшись вперед, я увидела Коя на носу корабля. Из кармана брюк он достал маленькую янтарную бутылочку и, откупорив ее, сделал глоток.

– Нельзя пить виски на корабле, – сказала я и улыбнулась, когда Кой вздрогнул и чуть не выронил бутылку из рук.

Подняв взгляд, он сделал еще один глоток и забрался ко мне на кливер. Кой передал мне бутылку, и я понюхала горлышко, приподняв ее в лунном свете.

– Виски с Джевала недостойно тебя? – усмехнулся он.

Это виски гнали дома, отчего только от его запаха передо мной всплыли сотни воспоминаний о Спеке, одном из ныряльщиков, который перевозил и торговал грузом на острове. Ночью, когда я выторговала себе переправу на «Мэриголд», я потопила его ялик.

– Ты так и не рассказал, почему пошел работать на «Луну», – сказала я, глотнув из бутылки. Виски обожгло горло и жаром отдалось в груди. Вздохнув, я поморщилась.

– Деньги, – ответил Кой.

– Ага, – рассмеялась я. Кой зарабатывал больше всех на Джевале, его семье было не о чем волноваться. Раз он брался за работу на кораблях, то также преследовал какую-то определенную цель.

Он оценивающе взглянул на меня. Взвешивал все риски, если решится признаться мне.

– Ходят слухи, что торговые отношения между Безымянным морем и Узким проливом расширятся.

– И?

– Значит, через Джевал будет проходить больше кораблей.

Я ухмыльнулась, понимая его. Кой хотел подготовиться к тому, что количество кораблей из Безымянного моря и Узкого пролива у барьерных островов приумножится. Это и должно было случиться.

– По-моему, Джевал вскоре станет портом.

Я вернула ему бутылку виски.

– А ты не шутишь.

Он молча закупорил бутылку.

– Ты считаешь, это ерунда.

Смущенный, он мгновенно пожалел о том, что рассказал. Никогда я не видела Коя таким. Ни разу в жизни.

– Нет, не считаю. По-моему, это прекрасно.

– Конечно, – скептически проговорил он.

– Правда.

Кой кивнул, откинувшись на тросы.

– Можно кое-что у тебя спросить? Клянусь, что ни одной душе не расскажу твой ответ.

Он сощурился, взглянув на меня.

Я приняла его молчание за согласие.

– Почему ты перерезал веревку?

Кой насмешливо фыркнул, снова откупоривая бутылку. Он долго молчал и, прежде чем ответить, сделал три глотка виски.

– Уж если тебя соберутся убить, то это буду я.

– Кой, я серьезно. Почему?

Он пожал плечами.

– Ты джевалец.

– Нет.

Его взгляд устремился к небу.

– Я считаю, что если ты засыпаешь на острове, не зная, проснешься ли, то становишься джевальцем.