Безымянное

Люба стала Марья, расставаться совсем с ней не хотелось, да и девушка ему взаимностью отвечала. А потом и вовсе сказала, что родители добро дали, раз сердцем избранника выбрала, отпустили они её. Еремей даже не задумывался о том, что ни родителей её он так и не увидел, ни козу, которую она на лугу выгуливала, а то, что лошади на Марью фыркают – так то они с непривычки, от того, что человек им неизвестный.

А Еремей невесту кличет ненаглядной своей, да всё налюбоваться не может, как красиво смотрится она в своём зелёном платье.

Все в деревне удивлялись, когда Еремей невесту привёл. Бабушка Всемира только головой покачала, поджимая губы, сказала, что любовь слепа и наплачется ещё Марья. Но девушка только зыркнула, крепче руку избранника сжимая – не желала отпускать.

Свадьбу справили да стали жить.

Марье, правда, пришлось многому учиться – совершенно ничего в хозяйстве не понимала, и мать Еремея была этим недовольна. Ворчала постоянно, поучала да ругала девушку, а та только покорно голову склоняла и училась всему. Рукодельничать ей понравилось, особенно вышивать. Чудные картины у неё выходили – со всякими сказочными зверями и персонажами, да таких сказок даже не придумали ещё! Мать шипела на невестку, но дивно хорошо вышивка на ярмарках продавалась, хорошо жить начали. Еремей по-прежнему с лошадьми возился и в бабские дела не лез. Мать продолжала упорно пилить невестку, выбор сына она так и не смогла принять, ведь не из деревни кого взял, а привёл неизвестно откуда!

Всемира мать Еремея предупреждала, чтобы отстала от невестки – девушка хорошая, добрая, послушная да покладистая, чего ещё желать можно? Но мать советов не слушала, гноилась внутри злоба и ненависть, а откуда такое взялось – сама понять не могла, но и остановиться тоже была не в состоянии. А когда узнала, что Марья беременная, так и вовсе с ума словно сошла – начала лупить её за малейшую провинность. Марья плакала и просила мужа справить собственный дом, но тот отказывался – мол, зачем?

Мать дом этот им оставит, всегда есть родной человек под боком, который поможет, мол, не неси ерунды.

Марья бы и ушла из дома, да куда ей идти на сносях?

Доведенная до крайности, пошла она к Всемире за советом. Та внучку в огород отправила, и они долго о чём-то шептались за закрытой дверью. Иришка даже слышала, как Марья плакала. Но вышла от бабушки Марья хоть и с бледным лицом, но в зелёных глазах её словно какой огонь тёмный зажёгся.

Мать Еремея померла неожиданно. Поговаривали, что она в очередной раз взялась невестку лупить, так та глянула на неё, и у матери Еремеевой сердце встало. Старуха просто замертво рухнула и всё. Поплакали, схоронили, а Марья снова улыбаться начала. В положенный срок родила она мальчишку, как две капли воды на отца похожего, а через два года ещё одного. Внешне всё в семье ладно было, мальчишки росли помощниками родителям, такие же зеленоглазые, как мать. Вот только веяло от них чем-то таким… странным. Деревенские дети не знали, как объяснить, почему с мальчишками им боязно играть. А когда те говорить начали, всё рассказывали ребятам про деревья и воду, как хорошо там и как жаль, что они вернуться пока туда не могут.

Еремей же, внешне довольный, подозревал Марью в том, что детей она нагуляла. Не знал он, откуда такие мысли были, да и мальчишек любил, но грызло его изнутри. Да и материнские слова он помнил, что жена его часто в лес ходит, а вдруг на свиданки туда с кем-то бегает?

Ревность грызла его изнутри, а когда, через три года, она снова забеременела, начала выплескиваться.

Детей отправлял гулять, а сам устраивал жене допросы, что делала, да куда ходила. Марья не понимала причин такого поведения и смотрела на Еремея бессильно. Куда их завораживающая любовь делась? Надеялась Марья, что после смерти свекрови наладится всё у них, а поворачивалось всё совсем в другую сторону.

Скандалы начались, когда народился третий мальчишка. Светлокудрый, и Еремей словно с ума сошёл, жену стал проклинать за измену, сам-то он чернявый был. Марья ему в ноги падала, говорила, что не виновата и что ни с кем окромя мужа не гуляла. Еремею же словно уши затыкало и глаза застилало, спутался он с деревенской вдовой, и Марья не выдержала.

Снова отправилась на поклон к бабушке Всемире, снова они долго шептались, и снова Марья плакала. Вышла она, повесив голову, но в движениях её было много решимости. Пока Еремей в полях был, собрала она детей да ушла куда-то к лесу, благо, что в деревне ярмарка шла, никто на это внимания не обратил.

А когда Еремей вернулся, Всемира привела к нему детей и сказала, что Марья ушла. Его тогда словно обухом по голове ударило, вмиг он протрезвел, смотрел на своих детей, которые словно котята к папке ластились, думал, что натворил. Но Всемира сказала, что Марью не вернуть уже, а если так поступать и с детьми будет Еремей, то и детей своих потеряет.