Беззвездное море

– Я нашла обломки его и рассказала себе, какими должны быть остальные его части, и в конце концов они совпали, те части, что я нашла, и части той истории, что я напридумывала. Он может сам собой управлять, но иногда мне приходится указывать ему, куда идти, и подталкивать в нужном направлении. Я могу поменять цвет парусов, но им нравится быть как раз вот такого цвета. А тебе этот цвет нравится?

Дориан смотрит на темно-красные паруса, и на мгновение они светлеют, а затем снова становятся бордовыми.

– Очень, – говорит он.

– Спасибо! А тату, которое у тебя на спине, ты сделал там, наверху?

– Да.

– Больно было?

– Страшное дело, – кивает Дориан, вспоминая сеанс за сеансом, проведенные в тату-салоне, где пахло кофе и благовонием “наг чампа” и где гремел, чтобы заглушить жужжание игл, классический рок. Много лет до того он переснял на ксероксе эту картинку из книги, чтобы повесить ее на стену, даже не думая, что когда-нибудь книгу утратит, и потом, когда оказалось так, что это все, что осталось у него от “Судеб и сказок”, захотел, чтобы она стала ближе к нему, чем стена, так близка, что никто не сможет отнять.

– Это много значило для тебя, да? – спрашивает Элинор.

– Да, очень.

– То, что много значит, иногда причиняет боль.

Дориан улыбается этому утверждению, то ли вопреки его истинности, то ли как раз на нее.

– Дотуда довольно далеко, – говорит Элинор, направляя глобус-компас и накидывая веревку на рулевое колесо.

– Представления не имею, где это, – признает Дориан.

– Да? Ну, я тебе покажу.

Еще раз сверившись с компасом, она ведет его в капитанскую рубку. Там по центру стоит длинный стол, уставленный подсвечниками с восковыми свечами. В углу, у пузатой печи с трубой, выходящей на палубу, размещены кожаные кресла. По внешней стене тянутся многоцветные витражные окна. С потолочных балок свисают веревки, ленты и накрытый одеялами большой гамак. Одноглазый плюшевый кролик с повязкой как у пирата и мечом сидит на полке рядом с прочими памятными вещами: рогатым черепом, глиняными кружками, наполненными ручками, карандашами и кисточками, банками чернил. Перья на ниточках висят вдоль стен, взлетая вместе с потревоженным воздухом.

Элинор подходит к дальнему концу стола. Там между свечами лежит стопка бумаги, вся разной текстуры, размеров и форм. Некоторые листы прозрачны. Большинство исчерчено линиями и исписано примечаниями.

– Трудно составить надежную карту, если место все время меняется, – объясняет она. – Карта должна меняться одновременно с ним.

Она берется за один из уголков бумажной стопки, которая лежит на столе, и прикрепляет этот уголок к крюку, свисающему с веревки на потолке. То же проделывает с другими углами, потом поворачивает колесико, вделанное в стену, и листы бумаги тянутся вверх, скрепленные один с другим лентами и бечевкой. Многослойный бумажный торт, разворачиваясь слой за слоем, превращается в карту.

Самый верхний ее уровень изрисован книгами. Среди них Дориан отыскивает бальный зал, а затем Сердце (драгоценный камешек красного цвета висит там рядом с поломанными часами). Оттуда глубоко вниз клином уходит пустое пространство, пронизывающее собой несколько уровней. На каждом пещеры, дороги и туннели. Присмотревшись, он видит вырезанные из бумаги высокие статуи, одинокие здания и деревья. Ниже по карте змеи из золотистого шелка переползают из слоя в слой, и крошечный кораблик приколот к одной из змей ближе к центру. В самом нижнем ярусе, который лежит на поверхности стола, все змеи сливаются в волнистую золотистость, окруженную бумажными замками с башенками.

– Это что, море? – прикасается Дориан к золотистому шелку.

– Легче сказать “море”, чем “сложная система рек и озер”, верно? – улыбается Элинор. – Все это взаимосвязано, и есть несколько воздушных карманов. Сейчас мы находимся в одном из верхних. Он идет вот сюда, – она указывает на нижние уровни, которые не так подробно детализированы, как остальная часть карты. – Но там небезопасно, если ты не сова, слишком все изменчиво. И это только то, что я сама видела.

– И как далеко это простирается? – спрашивает Дориан.

Элинор пожимает плечами.

– Пока не знаю. Но сейчас мы здесь, – она указывает на тот самый крошечный кораблик на одной из золотистых волн в центре карты. – Потом пройдем здесь, повернем сюда, – ведет пальцем по двум шелковым завиткам, идущим вверх, – и вот тут я тебя оставлю. – Она показывает на ряд вырезанных из бумаги деревьев – видимо, лес.

– И как мне оттуда попасть сюда? – Дориан трогает красный камешек Сердца.

Элинор вглядывается в карту, переходит по другую сторону стола и показывает на дальний край леса.

– Если выйдешь из леса здесь и направишься вот по этой тропочке вверх, видишь, она обозначена пунктиром, то должен выйти на перекресток, где найдешь постоялый двор. – На карте это здание с маленьким светящимся фонарем. – От постоялого двора свернешь на дорогу, которая приведет сюда. – Элинор заводит его за угол карты и показывает на ближайшие к Гавани пути. – Где-то тут должен снова включиться твой компас, он всегда указывает на Сердце.