Библия и меч. Англия и Палестина от бронзового века до Бальфура

Никто — ни Фейсал, ни Лоуренс, ни Вейцман, ни Сайкс, ни кабинет министров, ни кто-либо еще — не считал, что данное арабам обещание идет вразрез нарождающимся планам для сионистов или даже Декларацией Бальфура, когда она была провозглашена. Обещание Макмахона передавало арабам огромную территорию, но только не, говоря словами Бальфура, «маленький уголок»³³[103]

, который являлся собственно Палестиной. Никакие арабские претензии последующих лет не способны скрыть тот факт, что и старый эмир Хуссейн, и ныне активный лидер арабов Фейсал вполне это сознавали и соглашались с исключением Палестины из области будущего арабского мира, — если у них имелись возражения, они о них умолчали³⁴. Они не выдвинули возражений, даже когда было оглашено намерение Британии отдать Палестину евреям. Когда в 1918 г., когда еще гремели пушки Первой мировой войны, исполнительный комитет Всемирного сионистского конгресса во главе с Вейцманом прибыл в Палестину, их приветствовала статья в газете Мекки, опубликованная от имени эмира Хуссейна и призывающая арабов принять евреев как братьев и сотрудничать ради общего благосостояния³⁵

. Вейцман посетил Фейсала в его штаб-квартире в пустыне Амман и там, под звездами, с вездесущим Лоуренсом, довершающим это примечательное трио, были достигнуты основы для общего взаимопонимания³⁶. Позднее в Париже оно было оформлено в документе, подписанном Фейсалом и Вейцманом, в котором эмир соглашался на «полнейшую гарантию проведения в жизнь Декларации британского правительства [Декларации Бальфура] от 2 ноября 1917 года», включая «все необходимые меры для поощрения и стимулирования крупномасштабной иммиграции евреев в Палестину»³⁷

. Более того, Фейсал направил письмо американским делегатам Всемирного сионистского конгресса на Мирной конференции, в котором говорилось, что арабы и евреи «вместе трудятся на благо реформированного и возрожденного Ближнего Востока», что арабы «от всего сердца приветствуют возвращение домой» евреев, что «в Сирии хватит места для всех нас» и что «воистину, я полагаю, один народ не достигнет истинного успеха без другого»³⁸.

Только позднее, когда династии Хашимитов не удалось объединить все арабские земли и народы, когда они были вытеснены из Сирии и потеряли Аравию, которую занял ибн-Сауд, новое поколение арабских лидеров заявило, что обещания Британии евреям с самого начала противоречили обещаниям, которые были даны арабам. Только тогда была извлечена на свет и использована как casus beli[104]

переписка Макмахона. К тому времени британцы на волне замирения прилагали всяческие усилия, чтобы, не потеряв лица, отречься от Декларации Бальфура и условий Мандата. Правительственные чиновники извлекли из архивов переписку Макмахона, стряхнули двадцатилетнюю пыль и с вымученным удивлением объявили, дескать, с точки зрения этих обязательств действительно есть кое-какие основания сомневаться в действенности Мандата. Нет ничего более лживого, чем атмосфера ханжества при попытке скрыть подлый поступок; но оставались еще участники изначальных переговоров, готовые снова назвать факты. Хотя Фейсал, Сайкс, Лоуренс и Бальфур умерли до 1935 г., но Ормсби-Гор, служивший в Арабском бюро в период ведения переговоров, ясно высказался, давая показания в парламенте, что «никто из сотрудников никогда не подразумевал, что Палестина к западу от Иордана находится в пределах территории, на которой британское правительство тогда содействовало борьбе арабов за независимость»³⁸.

Палестина к западу от реки Иордан — это и есть та самая Святая земля, а Святую землю ни за что нельзя было оставить под властью мусульман. Более того, Франция категорически отказывалась давать согласие на передачу Сирии арабам. Но главной причиной, почему Британия вывела Палестину за рамки обязательств, заключалась в том, что военная необходимость более чем когда либо проясняла моральный долг: Британия должна сама ее оккупировать.