Библиотека Дон Кихота

По-моему глубокому убеждению, так оно и было на самом деле. Я уверен, что Сервантес, этот писатель-неудачник, до случайной встречи с Алонсо Кихано на постоялом дворе ни о какой литературной славе и помышлять не мог. А сам Алонсо Кихано случайно наткнулся в своей библиотеке на некую Книгу, и Она незамедлительно свела бедного идальго с ума, сделав пророком, блаженным, гуру. А разве так уже не случалось? Разве история не знает подобных примеров? Будда, Мухамед, Моисей и другие. Все они говорили о какой-то Книге и всех их современники воспринимали не иначе, как людей не от мира сего, и всегда рядом с ними находился кто-то, кто скрупулезно записывал их бред, и Книга из лепета пророков превращалась во вполне материальное нечто, каждый раз с помощью нового текста переделывая мир на новый лад. И во всех этих священных текстах на каждом шагу можно встретить какую-нибудь нелепицу, которую никто не собирался исправлять, ссылаясь на высшие божественные авторитеты. За эти нелепицы несла ответственность лишь сама Книга, а не какой-нибудь там автор.

Чтобы не быть голословным в своем утверждении, приведу следующие, ставшие хрестоматийными, примеры так называемых нелепиц, о которых известно любому серьезному специалисту в этой области.

Возьмем, к примеру, историю о знаменитом «сером» Санчо Панса. Так верный оруженосец звал своего осла. Этого осла воруют, но как, нам об этом не рассказывают. Просто ставят перед фактом, что «серого» у Санчо уже нет. В воровстве повинен каторжник по имени Пасамонте де Хинес. Как он это сделал? Об этом поначалу умалчивается. Затем в качестве оправдания Сервантес в самом начале II тома (глава 4) с помощью Санчо Панса пускается во всякого рода нелепые рассуждения о том, что разбойник сначала подставил палки под седло, а затем вывел «серого» прямо из-под спящего хозяина. Объяснение, согласитесь, нелепое и не выдерживает никакой критики. Тут следует заметить, что осел Санчо Панса к этому времени уже перестал быть его «серым». Своего осла оруженосец уже давно сменял на более молодое животное, забрав его у цирюльника, на которого и напал Дон Кихот — случай со знаменитым шлемом Мамбрина. Но Санчо, словно напрочь забывает об этом факте и льет по поводу своего «серого-несерого» крокодиловы слезы, рассказывая о том, как он знал своего ослика с самого рождения.

Профессор Счевил в свое время сделал предположение, что Сервантес, перечитывая первый том, готовящийся к изданию, решил добавить упоминание о воровстве мнимого «серого». Лист этот он вложил в общий манускрипт, забыв поправить предшествующие сцены — вот и получилась несуразица: осла не крали, а он каким-то образом пропал. Какой-то странный манускрипт получается. Напоминает бездонную бочку, куда можно сваливать все подряд, не очень заботясь о логике повествования…

Кстати, этот самый Пасамонте де Хинес не мене знаменит, чем Дон Кихот. Похититель ослика о своих приключениях разбойника с большой дороги написал целую книгу, которая пользуется огромным успехом у читателя. Какой-то не роман, а клуб любителей Книги получается! В этом странном произведении все либо пишут сами, любо находятся в состоянии непрерывного чтения.

Естественно возникает вопрос и по поводу реалов, найденных странствующим рыцарем и его верным оруженосцем на опушке леса в брошенном кем-то сундуке. Деньги исчезают бесследно, словно растворяются в воздухе. Автор упомянул о целом кладе, а в следующих главах наши путешественники продолжают нуждаться, как церковные крысы.

Незабываем в этом смысле и эпизод со львами. Известно, что львы могли попасть в тогдашнюю Испанию только из Туниса, или Карфагена. Животных везли непосредственно в Мадрид, то есть по определенному маршруту. Получается, что эта повозка никак не могла оказаться на пути странствующего рыцаря: ведь он, как уверяет нас автор, двигался в этот момент на турнир в Сарагосу. Непростительная ошибка, сравни с той, которую допустил когда-то автор слов к песне о герое Гражданской войны, матросе Железняке: «Он шел на Одессу, а вышел к Херсону». Но если в песне это простительно, то для великого романа недопустимо. Такая вольность, допущенная по отношению к пространству романа может вызвать подозрение, а знал ли Сервантес географию собственной страны? Или просто самой Книге было не до этих мелочей? Действительно, Ее заботы были о всеобщем, о создании некого универсального текста, не вмещающегося лишь в узкие рамки географического пространства Испании.

Сервантес потрясающе небрежен и с цифрами. Сначала он уверяет нас, что Санчо семь дней провел в качестве губернатора на отведенном ему острове. А через несколько страниц эта дата вдруг увеличивается до десяти суток.

В 45 главе первого тома сначала упоминаются три офицера «Святого братства», отвечающие за порядок на дорогах, а в 47 главе этого же тома, автор куда-то дел одного из стражей порядка и говорит только о двух.