Библиотека Дон Кихота

— И покойника тоже. Я ведь о бестселлере не меньше Вашего думала. Без бестселлера нам никуда. Объем продаж падает, причем, катастрофически. Лишь книга-событие, книга-потрясение и может спасти дело. Причем, это должен быть не какой-то сиюминутный взрыв на книжном рынке, а книга, которая останется лидером продаж на долгие годы. Как Библия, например.

— Ну Вы хватили. Библия… Ее сам Бог писал, да еще, говорят, лет эдак тысячу. У нас такого временного ресурса нет. А, главное, самый наш раскрученный борзописец не у дел оказался. Он не то, что Библию, он про колобка, боюсь, даже не напишет.

— Я не шучу, Леонид Прокопич, — продолжала настаивать Стелла. — Вам это может показаться странным, но речь сейчас как раз и идет о возможном написании новой Библии, о возможном грандиозном перевороте во всей современной беллетристике.

— Если бы я вас не знал столько времени, то подумал бы, что вы бредите, уважаемая Стелла Эдуардовна. Какая Библия? Какой переворот? Вы теряете чувство реальности. Книга катастрофически быстро сдает свои позиции. Это я как бизнесмен очень хорошо ощущаю. Книга умирает. И скоро мне всерьез надо будет задуматься о другом, более доходном и перспективном бизнесе. Например, недвижимость. Вон, как цены подскочили.

— Да если удастся мой замысел осуществить, Леонид Прокопич, то Вашим доходам начнет завидовать даже нефтяной бизнес.

— Во хватили! Да, Стелла Эдуардовна, Вам срочно надо взять отпуск. На недельку, подойдет?

— Не верите?

— Да сами посудите? Как можно верить в то, что в нашей стране книга может стать более доходной, чем нефть? Стелла Эдуардовна, голубушка, успокойтесь. На вас лица нет. Я, конечно, по части образования лох полный, здесь Вам и карты в руки, но деньги считать умею и каков спрос, каковы его реальные, а не выдуманные перспективы, понимаю прекрасно.

— В этом как раз я, Леонид Прокопич, нисколько не сомневаюсь. Вы — настоящий профессионал. За это я вас и уважаю.

— Вот спасибо. Вижу, что Вы вновь на землю вернулись.

— А я, между прочим, с твердой почвы, почвы реализма и точного расчета никуда и не сходила.

— Это как Вас понимать прикажите?

— Представьте себе такую ситуацию: вы получаете сразу не один бестселлер, а становитесь обладателем авторских прав многих, да что там многих, бесчисленного количества бестселлеров, причем каждый из них на уровне «Дон Кихота», этого романа, признанного лучшим романом всех времен и народов.

— По правде сказать, я Вашего «Дон Кихота» не читал и читать не собираюсь. Как-то в детстве попробовал. Учительница задала. Скука смертная. Если ваши бестселлеры действительно все такими будут, то мы точно разоримся, причем намного быстрее, чем с писателем Грузинчиком.

— Видно я неправильно выразилась, — решила зайти с другого боку и поменять тактику Стелла. — Согласна. «Дон Кихот» — пример неудачный. Дискурс устарел.

— Что?

— Простите. Так. Терминология.

— Вот-вот. С вами интеллигентами ухо востро держи. Замучаете терминами. У Вас у всех какой-то свой птичий язык и своя литература. Простому человеку это все на хрен не надо.

— И вновь соглашусь с Вами, Леонид Прокопич. Но давайте вернемся к моей идее.

— Это насчет того, что у меня словно матрица такая появится, да?

— Матрица. Совершенно верно. Какое точное слово! Матрица! От латинского matrix — матка.

— Я, правда, имел в виду известный фильм, где все люди подключены к общей компьютерной сети под названием Матрица. Что там по латыни, я не знаю.

— Браво, Леонид Прокопич! Все равно — браво! Именно матрица, которая буквально начнет Вам плодить, штамповать бестселлер за бестселлером. Как точно! В типографском деле матрица — лист пластичного материала с углубленным изображением текста для дальнейшего, можно сказать, бесконечного копирования. И если Вам не нравится «Дон Кихот», то мировая слава «Кода да Винчи», я думаю, Вам более понятна. Причем, это будут разные «Коды да Винчи», с разными сюжетами, с разными героями. Причем, сюжеты будут поистине неисчерпаемыми, будоражащими воображение обывателя, заставляющими этого обывателя переворачивать страницу за страницей, а затем искать новую книжку с таким же нетерпением, с такой же ломкой, как наркоман ищет дозу. Книга-наркотик, вырабатывающая у читателя стойкую зависимость. А плантация, где выращивают такие наркотики, будет только у Вас, дорогой Леонид Прокопич. И никаких проблем с законом. Эти книги-бестселлеры буквально обрушатся на нашего читателя лавиной. И только Вы будете иметь право их издавать. Это же Кландайк, Леонид Прокопич, Эльдорадо! Люди будут буквально сходить с ума от наших с Вами книг, и Вы, только Вы, станете единственным монополистом!