Библиотека выживания. 50 лучших книг

Фолантен из романа «По течению» ищет хороший ресторан, Андре Жаян из «В семье» не находит подходящую жену, дез Эссент из «Наоборот» составляет каталог своих неврозов, а Дюрталь из «Бездны» – каталог своих разочарований. Гюисманс твердил то же самое, что и Модиано: последовательность не является недостатком. Литературное приключение Гюисманса, первоначально поклонника Эмиля Золя, заключалось в совершении эволюции от натурализма к мистицизму с проходом через декаданс. Грешник, который перед смертью стремится к святости: Жорис-Карл скопировал свою судьбу с судьбы Достоевского. Когда есть сомнения, Бог – это инвестиция, вполне способная окупаться вечно. Уйти из борделя в монастырь траппистов вполне логично, при условии, что ты заранее признаешься в ошибках. Мы не удивимся, если Эмма Беккер вскоре запишется в цистерцианский орден Строгого Послушания. Декадент Гюисманс придумал героя романа XX века: покинутый эгоист, который падает ниц. Его влияние на XXI век только начинается.

Остановимся на самом известном романе Гюисманса «Наоборот». Тридцатилетний герцог Жан Флорессас дез Эссент решил покинуть парижское высшее общество и запереться в своем загородном доме в Фонтене-о-Роз. Он стал самым утонченным отшельником в истории литературы, настолько, что даже оказал влияние на Оскара Уайльда, который воздал ему должное в «Портрете Дориана Грея». Этот своенравный одиночка объедается ужинами на черной скатерти, напивается коктейлями, которые смешиваются с помощью «губной гармоники» и их вкус можно сравнить со звуком музыкальных инструментов, поглаживает латинские и греческие колдовские книги из своей библиотеки, окружает себя мрачными картинами и драгоценными безделушками, словом, наслаждается человеконенавистнической утонченностью, как эстет-ипохондрик, находящийся на грани безумия: по своей оранжево-голубой гостиной он заставляет ползать черепаху с панцирем, инкрустированным рубинами (бедняжка в конце концов издыхает от этого), он выращивает сад из плотоядных растений и фантазирует о проститутке-чревовещательнице. Дез Эссент, наверное, возненавидел бы коронавирус, демократизировавший изоляцию. Его затворничество на самом деле является проявлением снобизма: он запирается, потому что презирает остальное человечество, вульгарность людской массы, буржуазное уродство и «непрекращающийся поток человеческой глупости». Если ему подражают две трети планеты, то он становится банальным: какое унижение! Знаменитая фраза Барбе д’Оревильи о «Наоборот» указывает путь, по которому впоследствии пойдет Гюисманс: «После такой книги автору ничего не остается, кроме выбора между пистолетом и подножьем Креста». Для излечения от отчаяния Гюисманс выбрал монастырь. Куда пошел бы дез Эссент в 2021 году? Возврат к гиперпотреблению был бы продолжением коллективного самоубийства, но в обители траппистов не хватит келий, чтобы вместить всех неодекадентов. В результате промежуточным убежищем становится сельское уединение. Уехать из отвратительных агломераций в буколические жилища отшельников – такова, пожалуй, утопия наследников Гюисманса (здесь, как вы догадываетесь, я говорю со знанием дела). Загородный отдых представляется идеальным компромиссом для спасения души в XXI веке, при условии, что там всегда можно почитать Бодлера, Верлена и «Саламбо» Флобера, в шелковом халате, с бокалом приворотного зелья в руке. Таким образом, денди будущего – это гибрид хипстера, разводящего овец в Ларзаке, и Большого Лебовски, предающегося лени в калифорнийских серферских шлепанцах. Давайте совмещать пороки: нам не нужно выбирать между сюрвивалистским подпольем Дж. Д. Сэлинджера и самодостаточным представителем светской тусовки, заделавшимся «неосельским» жителем, который выращивает свою клубнику. Конечно, тут мы весьма далеки от скандального позерства замечательного декадентского затворника 1884 года. Но времена изменились, апокалипсис тоже.

Номер 5. «Ночь нежна» Фрэнсиса Скотта Фицджеральда

(1934)