Библиотекарь

Но именно после того, как в школу приехал юный Принц, а потом за ним в ее библиотеке сначала пытались охотиться, потом подсматривать два странных гриффиндорца, ей стало интересно наблюдать за тем, что происходит вокруг. А потом неприкрытое восхищение в синих глазах забавного мальчишки, как ни странно, отогревало душу. Конечно, позволять блаженному Блэку что-то кроме того, чтобы дарить ей иногда цветы, было бы слишком. Но приятно… удивительно приятно. И забавно, да.

Милорд Певерелл… Такая странная магия, такой странный… весь. Ей до слабости под коленями было страшно вдруг ощутить себя… иголкой перед мощным магнитом. Ведь несмотря на всю ее такую странную искореженную еще с самого детства жизнь, ее знания, полученные от сотен душ, оставались лишь знаниями — не прожитыми, не прочувствованными. И в личной жизни она, по сути, оставалась в чем-то той же девочкой, что была тогда, давно, еще с Лорин…

А будни Хогвартса становились все интереснее: чего стоило одно появление четырех деканов. Они говорили о милорде, и Ирма не могла не прислушаться. А потом случилось, что случилось: она проговорилась. Она позволила себе встрять в разговор, словно ее что-то толкнуло…

Профессора, на которых она, бывшая беспризорница, смотрела почти как на небожителей, приняли ее. И оказались на удивление близки ей — хотя бы той же страстью к печатному слову. Ну, и не только печатному, конечно.

Раньше, по редким и коротким разговорам с ними во время еды (а больше они нигде почти не пересекались), Ирма даже подумать не могла, что эти четверо могут быть так дружны. Хотя, ей и дела раньше до этого не было. Но теперь, когда обсуждаемое ими касалось милорда, а, главное, таких потрясающих книг, она не выдержала. Деканы с удовольствием демонстрировали ей полученные от милорда подарки — она и мечтать не могла, что когда-либо к ней в руки попадут записи самих Основателей!

Ее знания оказались необычны и ценны. К ней стали чуть не ежедневно приходить Флитвик и МакГонагалл, реже, но зато надолго и основательно занимала ее время мадам Стебль. Только Слизнорт появлялся редко, ну да старик вообще был не большим любителем моциона — а от его апартаментов до библиотеки было идти весьма прилично. Но и тот во время общих собраний принимал ее, как равную. Так она стала своей в небольшом «кружке по интересам» — и как же все изменилось!

Поиск Тайной комнаты Слизерина, предположение о наличии других… Еженедельные собрания в ее скромной, но весьма удобной комнате для отдыха с деканами, подшучивающими друг над другом… Странное поведение директора… Визиты милорда Певерелла… Жизнь закручивалась так, словно покой последних лет в тишине среди книг ей приснился. Даже обычный школьный шум стал казаться не таким заметным. Впрочем, к чему-чему, а к крутым поворотам судьбы она была привычна. А то, что происходило сейчас, угрозы непосредственно ей не несло — она наконец научилась чувствовать такие вещи, а главное — доверять своим чувствам.

А потом появилась эта девчушка, совсем ребенок… провидица. Ирма не сталкивалась с такими раньше, но память душ тех, кто был казнен в Азкабане, сохраненная и переданная ей, хранила информацию и о подобных встречах.

«Отпустить своих птиц»? Интересно, что сама девочка понимала под этим?.. Впрочем, вряд ли что понимала, в одиннадцать-то лет. Видела какие-то образы и пыталась их донести да нее, Ирмы. Значит ли это, что она должна опубликовать то, что писала? Нет, она не решится. Никогда. Это слишком личное. Она достала из стола листок с последними написанными ею нервными, неровными строчками. Ни слова ни добавить, и слога не изменить. Это о ней. Это — она. И… это о Милорде.

— Мадам Пинс! Мадам Пинс! — детские голоса выдернули ее из задумчивости.

Ирма вздрогнула и пошла помогать жаждущим этого второкурсницам: работа продолжалась, несмотря ни на что, и это давало такую необходимую опору. Что бы ни случилось, она всегда в это время будет за своей стойкой. Будет выдавать и принимать книги, а иногда и советовать, и даже помогать искать…

Неосторожно оставленный листок спланировал вниз, как легкая птица с карниза.

Я никогда не видела

До вас

Ни у кого

Таких прозрачных глаз.

Чтоб так неспешен был,

Не тесен взгляд,

Чтоб от него

Не пятиться назад,

Чтоб вдаль и вглубь,

Как самым белым днем, —

Все, до штриха,

Мне было видно в нем:

Вон снег пожух,

Вон март возжег зарю,

Вот я стою —

В огонь ее смотрю.(1)

Это было последним… После она совсем перестала писать стихи. Не шло. И даже не хотелось.

* * *

Это все казалось лишним. Особенно на фоне идиотских слухов о Милорде и молодом Малфое. Ирма даже не думала верить в эту чушь, но… цепляло.

Цепляли и некоторые фразы профессоров, обративших внимание, конечно, на то, что если милорд Певерелл появляется в Хогвартсе, то никогда не пройдет мимо библиотеки. Благо, кроме мадам Пинс там, конечно, было немало интересного, в той самой запретной секции, не говоря уже о запасниках.

Несмотря на это, разговоры продолжались, намеки поступали все чаще, и ей пришлось хоть как-то отвечать.