Библиотекарь рун [СИ]

В отличие от Гала — гран Лейс умел слушать (и тонко направлять беседу в интересующую его сторону). Для того чтобы не сболтнуть лишнего в приятной размеренной беседе с опытным изощренным интриганом и гроссмейстером словесных кружев, я включил Разгон с Потоками сознания. Да и то, изящными намеками и уточняющими вопросами — меня чуть не выпотрошили на тему темных тварей и «паевых» хозяйств. Не понимаю, как дядя с этим лысым монстром в общении справляется, да и справляется ли?

Выслушав (или выпотрошив) историю моих недавних похождений, маркграф поинтересовался моей осведомленностью о внутренней и внешней политике Азалии, где мне предстоит пребывать достаточно продолжительное время. Я облегченно расписался в своей полной необразованности в этом вопросе (деревня у нас глухая!) и высказал надежду на Его Светлость — мол, просветите, Света ради! Ну и ради идеологической обработки подрастающего нового поколения — баронов независимых наших Марок!

— Видите ли, мой дорогой гран Бер (да ладно, «дорогой» — не так я уж много и сожрал на нервах!), — задумчиво начал Невлин, — как всегда — все непросто и неоднозначно. Конечно, мы всегда признавали и признаем своего сюзерена. И земли Марок не были нам подарены — они омыты большой кровью — наших с вами, Артон, предков. Но угроза тварей сейчас не такая критичная, как пару столетий назад. А аппетиты власть предержащих — всегда ограничиваются лишь возможностями собственных военных или экономических сил. Азалия же — сейчас находится на их пике. Отсюда и поползновения на нашу автономию и на интересы и земли Алерии, Миттела и Хайдера. Да и Фарлунг в Большой игре на своем дальнем юге никогда не забывал. Маркам ставят в укор, что все наши льготы подразумевались и вводились, исходя из того, что мы своими силами сдерживаем Тотваал. А, коль скоро, угроза миновала, то неплохо бы и в общем строю начать маршировать и налоги казне королевской отчислять.

— Но ведь твари могут и активизироваться? — удивился я в тон маркграфу. Ага, а еще им можно и помочь «активизироваться». Что я, собственно, поставками китов и прекращением взаимных рейдов и делаю…

— О, прекрасный вопрос, дорогой сосед! Но это понимаем мы с Вами, как исконные жители и защитники этих земель. Азалия же и, прежде всего, часть окружения Его Величества короля Ардена — думают иначе и больше — только сегодняшним днем. Да и случись что вдруг, мы же с Вами и пойдем рубиться с тварями, просто, под королевскими штандартами. А некоторые из наших соотечественников, готовы за сокращение королевских пошлин, поступиться наследием отцов и дедов, увы. То, что после этого королевская казна может изменить систему налогообложения они не задумываются, — мягко пнул маркграф лоялистов (ага, железным сабатоном).

— Ваша Светлость, но диссидентов же больше в Марках!? — уточнил я с легкой «тревогой» в голосе.

— В том числе и Вашими стараниями, благородный Артон! — похвалил меня гран Лейс. — Уроши были самыми активными проводниками «возвращения» под скипетр Ардена. Сейчас они будут вынуждены хотя бы на время сосредоточиться на вопросах восстановления и возврата долгов — после неудачной, по счастью для Вас и всех Марок, агрессии. (М-да, что ж мне не помогал-то тогда никто, соседушки!) Ходят слухи, что хитроумный Амаран даже не против вернуться к сценарию, который не прошел у них с Вашим достойным батюшкой?

Тому, кто этим слухам ножки приделал — я бы его собственные не прочь слегка укоротить! А может это и наша собственная «контр-игра» или Уроши что-то мудрят? Тудор, во всяком случае, не возражал раскрыть такие детали переговоров — расплывчатыми намеками. У диссидентов — хватало и внутренних терок друг с другом. И неявная угроза «породнения» всего юго-запада Марок (мы с дядей, да еще и лоялисты Уроши) тоже была своеобразным козырем в местных раскладах. А можно и так «дораскладываться», что азалийцы всех построят в линию, пока мы тут «играемся» в мелкой песочнице.

— Если бы только от этого зависел мир на наших землях, я бы не раздумывая пожертвовал своими личными интересами — ради интересов рода. Но, как мне кажется, пока это не является критичным условием для барона Уроша. Да и незнакомы мы даже с его дочерью… — налил я юношеских благородных порывов в уши маркграфа.