Билет на балет

– Не могу с тобой согласиться, Станислав. Да, большую часть карьеры я танцевала в России, наша Московская труппа была без площадки, но меня много раз приглашали в интересные постановки, я столько раз с гордостью представляла свой театр на гала-концертах. Неверно утверждать, что моя жизнь на сцене не удалась. Ты даже представить себе не можешь, сколько запоминающихся и прекрасных у меня было творческих вечеров. Сколько раз я ложилась спать в состоянии полного блаженства, радости и счастья за то, что со мной происходит. Это кощунство – не замечать все те замечательные моменты, которые свершаются на твоём пути.

– Полина, ты, конечно, права, но может здесь у тебя было бы больше возможностей?

–Who knows[41] как сложилось бы моя карьера, если бы сразу после училища я уехала, как ты? – вставая и всем своим видом показывая Стасу, что ему пора уходить, она продолжила: – Всегда может казаться, что где-то трава зеленее и лишь в Америке есть возможности. Не знаю, как у вас, музыкантов, но нам, артистам балета, надо долго отрабатывать партии, чтобы должным образом выходить на сцену в солистах. У меня в России были такие великолепные педагоги, меня окружали замечательные люди, и я продолжаю встречать их до сих пор. Этого нельзя не ценить и ставить в ничто!

– Прости, не хотел тебя обидеть. Мне пора. Ты устала, и тебе время отдыхать. Жаль, что так и не сходили на хороший концерт, но, может, в следующий раз получится?

– Возможно, – интеллигентно ответила Полина и направилась проводить старого знакомого до дверей.

Пока они спускались по роскошной лестнице в стиле Art Deco, её терзала одна мысль: «Сказать или не сказать, сказать или нет?»

Бывшие друзья напоследок обнялись, и Стас направился к выходу. Вдруг он остановился, отвернулся и сказал:

– Я хотя бы попробовал, а ты – нет.

Дно

Трудно возвращаться в рутину. Особенно после такого удачного выступления, как в Нью-Йорке. Долгий перелёт, не желаемое возвращение к обыденности и послевкусие выхода на сцену, который произвело настоящий фурор, изрядно измучили Полину. Взъерошенная переживаниями и вымотанная, она переступила порог съёмной квартиры. Усталость буквально валила с ног. Следовало бы отдохнуть, но наступало время утреннего класса, и балерина практически с порога наскоро приняла душ, переоделась и направилась в театр.

В большом зале репетиций всё было как всегда. Разогревающиеся коллеги занимали свои привычные места. Та же музыка, тот же репетитор.

– Уже вернулась? – проходя мимо в свой излюбленный угол, как бы нехотя поинтересовалась главная конкурентка Рута.

– Вернулась, – без энтузиазма, в удаляющуюся спину ответила ей Поля и встала на своё обычное место.

Эмоциональные качели замедлялись, постепенно останавливались. Внутри было пусто, как в оставшейся на столе после бурной студенческой вечеринки консервной банке. Пока она была в Америке, Борис несколько раз пересылал какие-то банальные картинки, но его совсем не интересовало, как прошло столь ответственное для неё выступление. Насколько велики её профессиональные успехи и какие открытия свершились в Линкольн-центре.

«По сути, мне тоже наплевать, чем он по жизни занимается. Наплевать!» – подумала про себя солистка и начала разогревать своё тело.

–Plie

, наше любимое. Как всегда – по два, а с левой ноги, добавляем полупальцы. Выполняем всё медленно и с улыбкой, – пробудил ум балерины оптимистичный голос Анатолия Васильевича, и Поля осознанно включилась в работу. Каждая мышца её тела, каждая связка прекрасно помнила, как выполнять движение Plie. Перед глазами запечатлелся нью-йоркский силуэт солистки Лондонского театра, и она мысленно пыталась воспроизвести все точные движения коллеги. «Прочь всё, что к процессу не относится. Всё прочь!»

Вероятно, главное отличие профессионала экстра-класса от обывателя и заключается в способности приспосабливаться к любым условиям и обстоятельствам. Не обращать внимания на второстепенное, не зацикливаться на воспоминаниях, эмоциях, а тем более на боли в душе или теле. Всегда и везде стремиться выполнять своё дело максимально хорошо. Быть лучшей версией себя. Чуточку превосходить себя вчерашнюю. Даже после бессонной ночи, в старом и разношенном трико, на повседневном утреннем уроке. Максимальная концентрация внимания на выполняемом движении, включённая и осознанная работа. Служение своему делу было и остаётся единственным лекарством от чрезмерной чувственности и лени. Внутренним взором наблюдая за работой всего тела, Полина не имела ни секунды свободного проблеска или лазейки для случайных мыслей. И сегодня это было самым верным поведением.

После идеально отработанного класса, проходя мимо доски объявлений, солистка посмотрела на составленное расписание репетиций. Тщетно пыталась найти там своё имя. Ни в списке репетиций соло номеров, ни в дуэтных её имени не было. До конца недели даже в списках дополнительных занятий она не числилась. Её просто не было. Нигде.

«Странно, вероятно Наталья Викторовна решила дать мне времени немного отдохнуть», – подумала она и пошла домой.